"Х-панацея" (СИ)

— Ему, — Ред ткнул пальцем в Энди, — предстоит подставить жопу одному из пациентов. А тебе, — он ткнул пальцем в меня, — предстоит следить за процессом.

— Как инструктору для случки?

Ред заржал:

— А ты с юмором, — он подцепил пальцами кусок курицы из тарелки Энди. — Чертовы пациенты. Иногда сваливаются как снег на голову без предупреждения, и плевать им, что сегодня доили уже, и вообще, ночь на дворе.

Я вспомнил, что целебной была не только сперма Энди. Трахаясь с ним, можно было излечиться от многих болезней. Вот почему везде стояли камеры, вот почему в моем контракте существовал целый раздел, посвященный запрету половых действий в отношении Энди. Вот почему меня, как и всех остальных, тщательно проверяли на предмет здоровья, прежде чем взять сюда. Мне нечего было лечить, разве что кариес. Но перед тем, как прибыть в Бункер, я посетил стоматолога.

Доктор Ред и еще два незнакомых сотрудника проводили нас с Энди в комнату для приема пациентов. Одна из стен в ней была полностью зеркальной, посередине стояла кровать с двумя парами браслетов – в изножии и в изголовьи. От браслетов тянулись тонкие цепочки, крепящиеся куда-то к кровати. Белье напоминало помесь леопарда и зебры, а под ногами лежала искусственная медвежья шкура.

Ред на бегу проинструктировал меня: приковать Энди, смазать ему задницу и наблюдать.

— А член пациенту не надо направлять, — спросил я.

— Нет, — хохотнул Ред. – Зеркало с той стороны прозрачное, как в комнате для допросов, будешь любоваться оттуда. Смотри, чтобы пациент не причинял объекту сильного вреда. Не душил и не избивал, не ломал пальцы и не выдирал волосы.

— Это шутка, доктор Ред?

— Нет. У него же не стоит, и поэтому терапевтический эффект проявляется гораздо слабее. Пациенты свирепеют, ну и… — Ред неопределенно помахал пальцами. – Следи, в общем. Посчитаем тебе как дополнительное дежурство.

Я с тяжелым сердцем приковал Энди лицом вниз и нацепил перчатки. В происходящем было что-то очень неправильное и гадкое. На прикроватном столике я нашел смазку с банановым ароматом. Неужели эта пошлость — желание клиента… то есть, пациента?

Я выдавил Энди на задницу чуть не полтюбика и принялся массировать анус. Два пальца вошли как родные, и я сразу добавил третий. Чем сильнее я растяну Энди сейчас, тем легче его заднице будет принимать член. Через пару минут растяжки его дырка так послушно раскрывалась, впуская четыре пальца, так обхватывала их своими нежными краешками, что у меня встал.

— Потерпи, — сказал я, обращаясь непонятно к кому — к Энди или к своему члену. Наверное, к ним обоим.

Я добавил еще смазки и ушел в соседнюю комнату, оставив его с приоткрытой, алой изнутри дыркой и блестящими ягодицами.

Мне открывался заманчивый вид — Энди подтянул к себе колени и выгнулся, выставив задницу, мускулы на его спине и руках красиво напрягались под кожей. Я устроился поудобнее на стуле и решил расслабиться. Сейчас будут трахать Энди, а я буду подсматривать и дрочить. Интересно, будет ли кто-то наблюдать за мной. Я негромко засмеялся и чуть не свалился со стула, когда увидел вошедшего пациента. Эта рожа часто мелькала по телевизору и в интернете, но я все равно поверить не мог — нашего Энди собирался трахнуть сам сенатор Торнтон.

Пока я пялился на сенатора, тот быстро разделся и шагнул к кровати, надрачивая член. Он неплохо сохранился для своих шестидесяти, подтянутое спортивное тело, волевое лицо и отсутствие пуза делали его внешность вполне сносной. Если бы он еще молчал, или перегородка не пропускала звук, было бы вообще замечательно.

Но нет, сенатор шлепнул Энди по заднице и сказал:

— Заждалась папочку, куколка? Сейчас папочка будет вставлять своей куколке палочку в попку.

Я беззвучно заржал, зажимая себе рот. Папочка, палочка, где он нахватался этого пиздеца?

Сенатор встал на колени позади Энди, подтягивая того за бедра к себе, и засадил. Он немало удивил меня своими дерганными собачьими движениями, почему-то я считал сенатора спокойным и серьезным человеком, даже собирался голосовать за него на следующих выборах.

— Сучка! — сенатор опять шлепнул Энди, оставляя красный след у того на заднице. Я решил, что мой голос он не получит. — Какая мокрая дырочка у моей девочки, заждалась папочку, — еще пара шлепков. — Отвечай!

Энди что-то промычал в подушку и вильнул задом, пытаясь соскочить с таранящего его члена. Я так и представлял, как тот почти полностью выходит из его дырки и врывается вновь, не слишком толстый, но длинный. Энди упирался руками в спинку кровати, чтобы не стукаться в нее головой.

— Сожми попочку, сделай папочке приятно.

Когда же ты заткнешься. Я даже забыл, что собирался подрочить.

Это продолжалось еще минуты три, потом сенатор зарычал и спустил Энди в задницу.

Я с облегчением выдохнул.

— Что это, а? — сенатор вдруг просунул руку под живот Энди и вцепился в его вялый член. — Сучке не нравится? Ничего, сейчас понравится.