Хааст Хаатааст

– Ну все, я окончательно влип, – сказал себе Хааст и выругался. Надо было срочно возвращать мальчишке часы. Хааст подъехал к торговому центру и с час бороздил его в поисках Андрея. Того нигде не было. Не составляло труда узнать его домашний адрес, но являться к нему домой, тем более, если его там нет, Хааст не хотел. Усталый и раздосадованный, он вспомнил о множестве неотложных дел, ожидающих его в офисе, и хотел было уже отказаться от дальнейшего выяснения этой истории с мальчишками, которое начинается столь неуклюже.

– Сейчас ты просто поедешь в полицию и сдашь этого Антипа со всеми потрохами и этими чертовыми часами, – сказал себе Хааст.

Возможно, если бы Хааст осуществил это намерение, то все наше повествование потекло бы по совершенно иному руслу. Хааст сам, впоследствии вспоминая этот момент, задним числом осознавал, что это был развилочный камень в его сказке на острове Альбины. Впрочем, он и тогда, заведя машину, колебался и сомневался. В конце концов инстинкт сыщика и самостоятельность победили; он развернулся и поехал обратно в офис, решив, что завтра же встретится с Андреем в школе и там отдаст ему часы.

Проезжая мимо места, где он спускался с плато на тропинку в лесу, он остановился, вышел, и вдохнул полной грудью. Тропинка манила его как магнитом. Он сделал над собой усилие, чтобы не спрыгнуть на нее. И вдруг его осенила идея: «А что, если я сам прогуляюсь в лес к этому Антипу и верну ему его часы?». Чем более сумасшедшей казалась ему эта идея, тем сильнее хотелось ее осуществить. Какое-то мальчишество овладело им на минуту, видимо, это были последствия посещения школы. Однако затем он остыл и взял себя в руки. Разумеется, самому ему нельзя было идти с часами к Антипу. Овладев собой, Хааст добрался, наконец, до офиса, направился к Чагину и протянул ему записку из школы со странными словами.

– Виктор Матвеевич, вот, в школе нашел. Не могу расшифровать. Посмотрите пожалуйста.

Чагин с минуту глядел на бумажку, потом, качая головой, изрек:

– Чертовщина какая-то. Это не язык, это какая-то самодельная модификация, не пойму.

Подошла Елена, глянула, и с хитрой улыбкой, подражая интонациям калифа багдадского Хасида, произнесла:

– Тот, кто прочтет эту надпись, будет называться мудрейшим из мудрейших!

– Ну что, сдаетесь? – продолжила она. Это Сахалинский Латинский. Дочка так иногда при мне с друзьями разговаривает, чтобы я не поняла. Здесь написано: «Завтра в три на пустыре перед больницей».

– Ай, Елена, ну дали бы мне подумать еще минуту, безобразие, невозможно заниматься, – сердился Чагин.

– Ну что, Хааст, как там Андрей, как школа? – спросила Елена.

– Сегодня не очень удалось пообщаться, – ответил Хааст. – На днях зайду туда еще.

Следующим утром, примчавшись в школу, Хааст поймал Андрея на переменке:

– Андрей, я на минуту. Сегодня опять не смогу с тобой прогуляться, но посмотри, что ты забыл вчера у меня в машине, – и Хааст передал Андрею футляр с часами.

– Ты знаешь, что это именные часы, подарок?

– Догадываюсь, – хмуро ответил Андрей.

– Я думаю, хозяину этих часов было бы очень неприятно их потерять.

Андрей молчал.

– Вот что, я тебя очень прошу сейчас – верни часы хозяину. Обещаешь?

– Иван Платонович, это мое личное дело, спасибо, что вернули часы, но… – и Андрей замялся.

– Андрей, давай, только между нами – я тебе обещаю, что ни директор школы, никто вообще не узнает. Сколько ты хочешь за эти часы? Триста подойдет? – Хааст вынул из кошелька деньги.

– Держи деньги, и забыли об этом, – продолжил он. А хозяин часов наверняка оценит, если ты ему их вернешь.

На лбу у Андрея было написано, что ему эта идея понравилась. Он взял деньги со словами:

– Хорошо, но слово есть слово. Если вы расскажете об этой истории в школе, то мать вызовут к директору, а у нее сердце больное.

– Обещаю, что никто не узнает. Мое слово.

– Скажите, Иван Платонович, а зачем вам-то надо, чтобы я вернул часы?

– Зачем? Смотри! – тут Хааст снял с руки свои наручные часы и показал Андрею. – Подарок отца, ношу уже двадцать лет. Понял?

– Понял, понял. До свидания! – пробурчал Андрей и ушел в свой класс.

Глава 5

Зима раздвигает границы острова Альбины самым замечательным образом. В ноябре море здесь превращается в бескрайнюю ледяную равнину, которую местные жители умело приспосабливают для всевозможного зимнего отдыха и развлечений. С раннего утра к многочисленным стоянкам снегоходов на берегу выстраиваются длинные очереди; жизнь стекает с холмистых берегов на замерзшую морскую поверхность и разъезжается, расползается по ней во всех направлениях. Ледовые фестивали и лабиринты, деревни из иглу, где можно ночевать и даже зимовать, санные гонки и путешествия к тюленьим стойбищам – все это пользуется большим спросом, особенно среди туристов с юга, а местным жителям дает дополнительный сезонный заработок. Для любителей зимней рыбалки и ныряния, лед растапливают в специально отведенных местах подальше от берега, создавая таким образом своеобразные зимние пляжи, всегда переполненные и опустевающие только с наступлением темноты.