Хааст Хаатааст

Неделя выдалась тяжелой, у Хааста было много работы, но пару раз он выбирался по вечерам на каток, где сбрасывал накопившуюся усталость и вспоминал технику катания, которой он неплохо владел когда-то в детстве. Андрея он не видел, хотя другие мальчишки, члены хоккейной команды, приходили каждый вечер. Вскоре снова позвонил директор школы и попросил приехать по срочному делу. Выяснилось, что Андрей стал слишком часто отсутствовать на уроках, его мать была вызвана в школу, но она не приходит и на телефонные звонки не отвечает. Директор передал Хаасту конверт с письмом для нее и поручил лично вручить это письмо, а заодно и узнать, что там в семье происходит. Ровно в пять вечера Хааст был на месте, заглянул на каток, прошелся по берегу, Андрея нигде не заметил, затем нашел его многоэтажку, поднялся на третий этаж, встал прямо напротив дверного глазка и нажал на звонок.

– Что вам нужно? – послышался женский голос из-за двери.

– Здравствуйте, я принес вам письмо от директора школы вашего сына, – ответил Хааст.

– Вы из школы? Дайте письмо, посмотрю, – и мать Андрея приоткрыла дверь, все еще закрытую на цепочку.

Хааст просунул в щель письмо, послышался хрустящий звук надрываемого конверта, затем железное скрежетание цепочки. Дверь отворилась и перед Хаастом предстала женщина средних лет, в домашнем халате, с усталым, тревожным лицом и кругами под глазами.

– Меня зовут Наталья, я мама этого балбеса. Проходите, пожалуйста.

– Иван Платонович, школьный инспектор, – представился Хааст. – Я знаком с Андреем, ему недавно поручили показать мне ваш микрорайон, вот мы с ним гуляли тут на прошлой неделе. А где он сейчас?

– На катке, где еще ему быть. Каждый вечер там пропадает, но уроки вроде делает, горе мое луковое.

– Скажите, а почему вы в школу не приходите, вас директор уже три дня назад вызывал.

– Да? Я не знала. Мне Андрей ничего не говорил. Да вы проходите сюда, на кухню, садитесь. Сейчас чаю налью.

Наталья разлила по чашкам чай, достала печенье, они присели за стол и некоторое время молчали. Было понятно, что Наталья собирается с объяснениями.

– Ну да, на самом деле, мне звонили из школы, – начала она, – но у нас, видите ли, с Андреем такой уговор – все свои школьные косяки он закрывает сам. Я не хочу туда больше ходить, слушать все это. Он взрослый, умный парень, если есть сигнал, значит он должен отреагировать. Так и раньше было и он справлялся. У меня дел невпроворот. Отец-то у него погиб еще в Нижнем, пять лет назад. Мы тогда сюда переехали по программе. Ну, погодите, почитаю, что там вещает мсье директор.

Мать Андрея оказалась приятной, вполне интеллигентной женщиной, историком по образованию. Она рассказала Хаасту, что в Нижнем Новгороде работала в каком-то научном архиве, который, параллельно с самим Нижним, постепенно опустел и стал никому не нужен. Здесь у нее постоянного места работы нет, подрабатывает на рыбоперерабатывающем заводе, по вечерам программирует приложения для турфирм. Андрей неплохо учится по гуманитарным предметам, в младшей школе даже читал бумажные книжки, чем Наталья всегда гордилась и хвасталась перед подругами. С математикой, конечно, у него беда, но на слабую четверку, вроде, должен вытянуть. То, что Андрей прогуливает уроки – для нее новость, она с ним поговорит. В целом, картина была Хаасту понятна – занятая, задерганная жизнью мама и сын, растущий без отца и предоставленный самому себе. Хааст хотел уже уходить, но Наталья предложила посмотреть их семейные фотоальбомы. Они прошли в гостинную, очень скромно обставленную, Наталья принялась искать в шкафу альбом, а Хааст обходил стены и рассматривал пока фотографии на них. Одна из них привлекла его внимание – на ней была надпись «Севастополь, июнь 2043». Снимок был сделан возле фонтана, как раз напротив того самого инженерного училища, которое так и не закончил Хааст. На фото веселились и ловили руками воду Наталья, ее муж и маленький Андрей. На заднем плане виднелись лица сидящих возле фонтана курсантов училища, и Хааст пытался разглядеть кого-нибудь знакомого, хотя сам закончил учебу там несколькими годами ранее. Свет неудачно падал на фотографию, Хааст попробовал немного ее наклонить, она отклеилась от стены и слетела под диван. Хааст громко извинился, сейчас же полез доставать ее, и увидел под диваном задвинутый к самой стене Бьерн-83, незапыленный, без упаковки. Невозмутимо повесив снимок на место, Хааст обернулся к Наталье и увидел выражение испуга и мольбы на ее лице. Пальцы ее дрожали и сжимали фотоальбом так крепко, что могли, казалось, проткнуть его насквозь.

«Ну что ж, раз уж пошел по этой скользкой дорожке, то надо быть последовательным», – подумал Хааст, оценив ситуацию.

– Наталья, давайте вот как сделаем, – официальным тоном произнес он. – Я ничего не видел, а если и видел, то забыл на полгода. В эти шесть месяцев постарайтесь, пожалуйста, уделять внимание Андрею. А через полгода я или навсегда забуду эту историю, или буду вынужден сообщить в полицию.