Khabibtime

Ещё за три года до триумфа на чемпионате мира он и слышать не хотел о моих занятиях боевым самбо. Папа всячески старался оградить меня от ранних спортивных травм, которые были часты в нашем виде и могли испортить карьеру. Однако, почувствовав мой настрой и готовность, отец-тренер стал всё чаще подпускать меня к соревнованиям более высокого и сложного уровня.

Помнишь, я говорил, как папа подшучивал надо мной в 2007 году, говоря, что я всего лишь десятый номер в его зале? Тогда я обещал, что стану первым номером. Я сделал это. Это радовало. Ещё больше радовало то, что не подвёл отца и команду-семью.

Теперь нужно было держать планку чемпиона мира на каждом соревновании, в котором принимал участие. Всё было для меня привычно. Турниры, города, соперники, судьи. Одно теперь отличало все последующие турниры от предыдущих: диктор на соревнованиях теперь, объявляя меня, произносил: «Чемпион мира, мастер спорта международного класса Хабиб Нурмагомедов».

Каждый раз, слушая это объявление, или представление, на различных турнирах, я понимал, что желающих скинуть меня с высокой ступени пьедестала теперь гораздо больше и с первым из них, стремящихся, я прямо сейчас сойдусь в поединке.

Эти и многие другие обстоятельства постепенно становились моими постоянными мотиваторами. В спорте говорят, что взобраться на вершину легче, нежели удержаться на ней.

Конечно, в 2010 году, в двадцатидвухлетнем возрасте, я об этом не подозревал. Зато точно знал, что мне нужно повторить успех годичной давности. Причём не просто повторить, но и сделать это играючи. Забегая немного вперёд, скажу, что именно так и получилось.

Москва. Чемпионат России – 2010. Пять боёв – пять побед. Досрочных побед. Убедительных побед. В финале я дрался со спортсменом из города Котово.

И вновь чемпионат мира – следующая цель. Местом проведения определили Киев – город, с которым мою семью многое связывает. Четыре боя – четыре победы. Одного из соперников я забил в партере, двоих удивил удушающим, который в народе называют «треугольником», и в финале сошёлся с Рамзаном Алгериевым из Казахстана. В одни ворота.

Победа в Киеве была особенно приятна, так как именно в этом зале в 1990 году, то есть за 20 лет до меня, чемпионом мира по самбо стал мой дядя, младший брат отца Нурмагомед Нурмагомедов.

Поболеть за меня пришло очень много людей. Это были друзья братьев отца, осевших на Украине после учёбы, друзья самого отца, который учился в Полтаве.

В общем, было тепло и приятно!

Теперь я двукратный чемпион России и двукратный чемпион мира. Это было целиком и полностью достижением отца и всей той системы, которую он создал и в которую всех нас встроил.

Победы не могли не оказать влияния на моё дальнейшее становление в качестве спортсмена. Я менялся и с человеческой точки зрения. Становился глубже в ментальном плане. Понимал и анализировал многое из того, чего когда-то вообще не замечал или видел, но не задумывался.

Время внутренних изменений

В предыдущих главах я достаточно подробно рассказал о развитии моей спортивной карьеры на самой её заре.

Надеюсь, для тебя, мой читатель, всё достаточно очевидно. Начав заниматься спортом в три года в маленьком спортивном зале на первом этаже нашего дома в Кировауле, пройдя множество различных турниров и соревнований по разным видам спорта, я перешёл к званиям и титулам на мировой арене.

Конечно, дальше всё было сложнее и запутаннее, но тогда, в 2010 году, я ещё не подозревал, через что мне придётся пройти в последующие годы.

Я просто радовался тому факту, что не подвёл отца, семью и всех тех, кто искренне переживал за меня.

Давай немного отвлечёмся от спорта и остановимся на нескольких вещах, определявших мою жизнь в 2002–2010 годах.

Это было очень быстрое время. Оно просачивалось сквозь нас, словно песок сквозь пальцы. Всё вокруг быстро менялось: приоритеты человеческой жизни, ценности и установки, технологии.

За те восемь лет, речь о которых пойдёт ниже, я изменился очень сильно. По крайней мере, внутренне. Конечно, если ты спросишь об этом у кого-то из близких мне людей, каждый из них скажет, что я не поменялся, остался таким же, каким они меня знали. Однако нет. Я изменялся постоянно. Почему? Потому что меняться было жизненно необходимо.

Никому из нормальных людей не захочется вечно оставаться сельским быковатым парнем, так и норовящим объяснить что-либо кому-либо с помощью кулаков и тумаков. Вот этого-то добра во мне на тот момент хватало. Кулак для меня был неоспоримым аргументом. Не так посмотрел на меня – держи. Подшутил так, что я не понял, – получай. Подшутил, я понял, и мне не понравилось – готовься пару-тройку дней провести в больнице.

Не думай, дорогой друг, что я заношу этот период своей жизни и подобные проявления в свой актив. Нет! За многие вещи, совершавшиеся мною в тот период, мне сейчас, конечно, стыдно и… просто стыдно.