Халим. В плену у шейха

– И что я могу? Ты же сама сказала, она дочь влиятельных людей. А я кто? Шармута? Мне не место здесь, и ты сама это понимаешь, разве нет? Я хочу домой! Хочу туда, где меня не будут насиловать, принуждать, заставлять! Я хочу туда, где меня любят и не называют шлюхой! – глаза щиплет от подступающих слёз, и Саадат, вздохнув, отходит, освобождая для меня дорогу.

– Глупая, – невесело усмехается, качает головой. – Даже шармута может иметь силу и власть, если стоит за спиной шейха. Брось эту затею. Они тебя погубят.

– Тогда ты помоги, – прошу её тихонько, на что женщина качает головой.

– Я не могу.

– Так я и думала, – кривлю губы в подобии улыбки и ухожу к шейху.

Тот действительно восседает в своём кабинете за маленьким резным столиком из слоновой кости. Широко расставив ноги в своей излюбленной позе, смотрит прямо на меня. Долго смотрит, медленно скользя по фигуре, будто мысленно раздевая. Уголок рта дёргается в подобии улыбки, а я вдруг замечаю, что шейх не совсем трезв. Перед ним, помимо привычного чайника с ароматными травами, стоит ещё и графин с выпивкой, а в руке Халим держит бокал из какого-то, несомненно, дорогого стекла.

– Самое оскорбительное для мужчины – это когда кто-то трахает его женщину. Пусть даже лишь одним взглядом. Если бы кто-нибудь посмотрел на тебя так, как смотрю сейчас я, мне пришлось бы собственноручно вырезать сердце этому ублюдку.

Да уж, комплимент в стиле шейха эль Хамада. Решаю пропустить его мимо ушей и подхожу ближе. Халим наблюдает, как я обхожу столик и присаживаюсь рядом. Тяжёлая рука ложится на мои плечи, крепко прижимает к твёрдому телу. Его чёрная рубашка расстёгнута до середины груди, и меня тут же обдаёт запахом его тела. Таким будоражащим, таким пронизывающим и сильным. Его личным запахом с примесью одеколона, кайенского перца и муската.

– Знаешь, я так к тебе привык. Каждый день думаю лишь о том, что хочу тебя увидеть. Скажи мне, красавица, может, это любовь?

– Я так не думаю, – улыбаюсь снисходительно, хотя, если честно, его признание немного льстит.

– Почему же? – он чувственно, как-то непривычно мягко целует меня в висок, оглаживает щеку. А меня потряхивать начинает. Никогда не смогу чувствовать себя рядом с ним спокойно. Хотя вчера в хаммаме вроде как получилось. Но то была разовая акция, увы.

– Потому что тех, кого любят, не удерживают силой, Халим, – подняв лицо, смотрю в его глаза, тону в этой мрачной, чёрной пропасти.

Эль Хамад запрокидывает голову, смеётся.

– Глупые выдумки и идиотские сантименты. Ложь, которой успокаивают себя слабые люди, не способные получить то, чего хотят. Когда любишь – ни за что не отпустишь. Потому что любовь – это страшнее ненависти. Это помутнение рассудка и одержимость.

– А я думала, ты не веришь в любовь, – усмехаюсь скептически.

– С чего ты это взяла?

– Не знаю… Просто такие, как ты…

– Какие? – горячие губы снова порхают по виску и вниз к щеке.

– Сильные, властные… Могущественные. Такие люди, в принципе, не могут любить.

Халим откидывается на спинку дивана, смотрит в потолок, о чём-то размышляя.

– К сожалению, могут. Только их любовь немного другая. Когда мужчина любит – он способен на всё. И это не только романтика и подарки. Иногда это жестокость.

– Нельзя быть жестоким с тем, кого любишь. И одержимость не равно любовь, – парирую я.

– И что же, по-твоему, есть одержимость? – спрашивает с улыбкой, – притягивая меня к себе ещё ближе. Так, что между нами не остаётся ни сантиметра свободного пространства. Он любит так – ломать мою волю своей силой и близостью.

– Одержимость – это подчинение разума желанием. Одержимый человек равно сумасшедший.

– Вот как? – от того, как он запускает руку в мои волосы сзади, как массирует и сжимает мою шею, по телу разбегаются мурашки. – В таком случае я сумасшедший, Райхана. Потому что одержим тобой. Мой разум подчинён лишь одному желанию – иметь тебя.

ГЛАВА 38

– Не знала, что ты пьёшь алкоголь. Разве шейху это дозволено? – перевожу разговор в другое русло, ибо говорить о его одержимости не прельщает.

Эмир усмехается, качает головой.

– Моя маленькая Райхана. Ты всё ещё живёшь в своём розовом мирке, где все люди поступают именно так, как продиктовано им законами.

– В цивилизованном мире все так живут. По закону. Закон на то и существует.

Он щёлкает языком, отпивает из бокала.

– Никогда раньше не слышал подобной чуши. Знаешь, почему те, кто тебя окружал раньше, жили по закону? Потому что они нищие. У них нет возможности жить так, как хочется.

– То есть ты хочешь сказать, что я нищая и у меня не было возможности жить так, как мне хочется? – усмехаюсь, но отнюдь не дружественно. Как оказалось, дискутировать с шейхом ещё сложнее, чем спать с ним. Теперь он себя ещё и спасителем моим считает. Вот самомнение у человека…

– Именно это я и хочу сказать. Да, – кивает он самодовольно, лениво потягивая из стакана свой напиток. – Но теперь для тебя всё изменилось. Теперь ты можешь позволить себе многое. Но почему-то не хочешь всего этого. А ведь ты даже не представляешь, о чём идёт речь.