Халим. В плену у шейха

Размазываю по щекам слёзы, пока Фатима сушит мне волосы и застёгивает на спине молнию платья. Бельё мне, конечно же, не дали. А любая моя попытка воспротивиться оборачивается тычком или затрещиной со стороны мерзкой бабы. Церемониться больше никто не станет… И не спасёт никто. Вот теперь уж точно несдобровать.

Когда Захид возвращается, чтобы увести меня, я глаза закрываю, глотаю тошнотворный комок и, опустив голову, тихо прошу его, стуча зубами от страха:

– Ты хочешь заработать? Намного больше, чем смогут дать за меня твои клиенты. Эмир эль Хамад заплатит за меня так много, что тебе больше не придётся торговать женщинами. Можешь не верить. Просто предложи ему меня.

Захид ухмыляется, сверкая жёлтыми зубами, и хватает меня за предплечье, а я, проследив за его взглядом, вспоминаю змею. Тот браслет с печатью шейха. Самого браслета нет, разумеется. Видимо, его сняли похитители. Но след остался. И я отчего-то глупо улыбаюсь. Нет, это не было сном. Халим сном не был. Он реален. И он не отпустит меня. Не отдаст. Он будет меня искать. Скорее всего, его люди уже меня ищут. И когда найдут, тут всем не поздоровится.

– Это единственный выход для тебя, слышишь? Если меня найдут раньше, то тебе конец, Захид. И всем твоим дружкам, и клиентам, и бизнесу! – пока он куда-то тащит меня, упираюсь ногами, хватаюсь за его руку, больно стискивающую предплечье. – Но ты ещё можешь себя спасти! Просто верни меня ему, и я ничего не расскажу. Я скажу, что ты меня спас, и тебя вознаградят! – конечно же, я не уверена в своих словах на все сто. Нет… Хоть вру уверенно, всё же червячок сомнения подтачивает сердце. А вдруг Халим не ищет меня? Вдруг он разозлился, что я сбежала (а я уверена, ему это показали именно в таком свете), и больше не желает меня видеть? Но попытаться спасти себя стоит. Потому что, если не Халим, то я больше не знаю, кто может мне помочь.

Захид не отвечает мне, молча толкает к ступенькам, ведущим вниз, и по доносящимся оттуда музыке и голосам я понимаю, что это он… Тот самый жуткий первый этаж, где девочки обслуживают клиентов.

– Нет! Не пойду! Нет! – ору, цепляясь за перила, и это мне совсем не помогает, потому что теперь взгляды развлекающихся здесь мужчин прикованы ко мне.

– Пошла! – рявкает на меня Захид и толкает в спину так, что я едва с ног не валюсь. Устоять помогает чья-то рука, поймавшая меня за талию, и это не Захид…

Я медленно поднимаю глаза на того, кто продолжает меня удерживать, и столбенею, не в силах оттолкнуть или произнести хотя бы слово.

ГЛАВА 44

Мужской запах заставляет меня вздрогнуть. Чужой запах. Не такой мерзкий, каким воняет Захид, но чужой. Совершенно не нравится мне. Как и то… То, что у него с лицом.

– О, Захид! Да я вовремя зашёл! У тебя красавицы появились? Неожиданно. Обычно страшные все, тощие. А эта хороша, – я, наконец, выхожу из ступора и отскакиваю от мужчины, словно от огня, на что он скалится, как голодный, плешивый шакал.

Мерзкий. Ужасно уродлив. Один глаз его отсутствует, а вместо него изувеченная, испещрённая рваными шрамами по краям чёрная дыра. Он даже не пытается скрыть свой дефект, и ужас в моих глазах ему, судя по всему, доставляет удовольствие. Мужчина коренаст и невысок, лысоват. Но меня пугает не столько его внешний вид, столько то, как он смотрит на глубокий вырез платья, едва скрывающего моё тело. Грудь торчит вульгарно, почти открывая взорам окружающих соски, промежность продувает сквозняком, и я нахожу взглядом дверь. Там улица, там свобода. Но как добраться до неё?

– Господин Макбул! Рад твоему приходу! – тут же склоняется в поклоне Захид, приветствуя гостя. Судя по всему, клиента. Богатого клиента, потому что маленькие, сальные глазки сутенёра тут же загораются азартом.

А одноглазый с меня взгляда не сводит. Рассматривает, словно раздумывает сожрать, но пока не решил, с какой части тела начнёт.

– Да… Я тут девочку себе ищу. Славянку. Вспомнил, что ты собирался новую партию привезти. Прежняя не выдержала, – ухмыляется кривыми, острыми, будто у какого-нибудь упыря, зубами.

Я столбенею от ужаса, понимая, что Захид не на прогулку меня вывел. И вполне возможно, сейчас подложит под этого урода. И да, понемногу доходит смысл сказанного одноглазым. Прежняя не выдержала… Не знаю, кто это… Прежняя. Но мне уже жаль её. Себя, правда, больше.

Пытаюсь пятиться назад, но Захид ловко хватает меня за локоть и возвращает на прежнее место.

– Хочешь эту, господин Макбул? Она строптивая, как ты любишь. И свежая ещё. Недавно купил её.

Свежая? Это он обо мне?! Как о куске ветчины?!

Макбул едва не стонет от удовольствия. Продолжает скалиться и тянет ко мне руку. Его единственный глаз смотрит на меня с похотью и вожделением, словно никогда раньше не видел женщину. Да у этого чудовища на лбу написано, что он извращенец! Мерзкий, отвратительный, жирный! Не знаю, за что его лишили глаза, но он явно заслужил.