Халхин-Гол/Номонхан 1939

Японские потери были небольшими: один бомбардировщик, два истребителя и один разведчик сбиты, погибли 7 членов экипажей. Еще один японский бомбардировщик совершил вынужденную посадку на монгольской территории, но его экипаж был спасен другим бомбардировщиком, приземлившимся в степи и подобравшим экипаж подбитого самолета, в то время как к нему уже приближались советские бронеавтомобили. Даже учитывая, что цифры уничтоженных советских самолетов, заявленные японцами, были явным преувеличением, а пилоты в горячке боя могли завышать свой счет вдвое, японская авиация одержала важную тактическую победу, которая дала японцам превосходство в воздухе над Халхой в начале июльского наступления Квантунской Армии. Советские источники признают японский налет 27 июня, но заявляют невероятную цифру в сотню уничтоженных японских самолетов, хотя признают потерю 33 своих.

Потери, нанесенные этим налетом, привели Москву в ярость. Отчасти успех японцев объяснялся тем, что служба воздушного наблюдения, оповещения и связи не успела предупредить о приближавшихся японских самолетах. В атмосфере репрессий вопросы "Кто виноват?" и "Это глупость или измена?" могли означать смертный приговор. В любом случае должны были полететь головы. Жуков и его штаб были очевидцами налета. Выяснилось - или заявлялось - что телефонные провода связи с постами службы ВНОС были перерезаны. Виновными были объявлены Лувсандоной, заместитель командующего монгольской армией и А. М. Кущев, бывший заместитель командующего 57-м корпусом. Они были объявлены японскими агентами - возможно, самим Жуковым - арестованы и доставлены в Москву. Лувсандоной был расстрелян. Кущев пробыл в тюрьме четыре года, но потом его вернули на службу, и он закончил Великую Отечественную войну в звании генерал-майора и Героя Советского Союза.

Новости об успешном налете вызвали в штабе Квантунской Армии настоящую эйфорию. В оперативном отделе, который и планировал этот налет, и взял на себя ответственность за его проведение вопреки желанию Генштаба, кипели эмоции. Нервное ожидание сменилось бурной радостью, когда майор Цудзи взволнованно рассказывал подробности боя и масштабы победы. Все офицеры собрались у радиостанции, когда полковник Терада сообщал в Генштаб о победе японской авиации. Наступила напряженная тишина, пока они ждали, когда к радиостанции в Токио подойдет полковник Инада Масацуми из оперативного управления Генштаба. Инада был известен как один из главных "ястребов" в Генштабе. А Терада был выбран, чтобы передать новость, потому что он был другом и бывшим одноклассником Инады по военному училищу. Терада сообщил об успешном налете, скрывая свою радость. Спустя некоторое время из динамика раздался голос Инады: "Проклятые идиоты! Вы понимаете, что вы натворили?!" Инада еще долго ругал офицеров Квантунской Армии за недисциплинированность и неразумность, в том числе используя оскорбительное слово "бака".

Терада и его коллеги были ошеломлены этим выговором, который они сочли абсолютно неоправданным ни по форме, ни по содержанию. Но они не сожалели о том, что сделали.

Некоторое время спустя в штаб Квантунской Армии пришел официальный выговор из Токио:

"Сегодня было получено сообщение о налете вашей авиации по объектам в глубине территории Внешней Монголии... Так как это действие абсолютно противоречит политике, которую вашей армии следует принять для ограничения инцидента, весьма прискорбно, что вы не сообщили нам заранее о своем намерении. Нет необходимости говорить, что это дело будет иметь настолько далеко идущие последствия, что дальнейшие действия не могут быть оставлены на ваше усмотрение. С этого времени вам следует строго соблюдать предписанную политику. Налеты авиации по монгольской территории следует немедленно прекратить."

 

К этому времени офицеры штаба Квантунской Армии были крайне возмущены. Цудзи потом писал: "Мы провели эту опасную операцию, рискуя жизнями, и добились великолепных результатов. Абсолютно ясно, что это был удар возмездия. Как может Генштаб игнорировать психологию солдат и так топтать наши чувства?"

Цудзи отправил в Токио язвительный ответ, очевидно, не поставив в известность командующего Квантунской Армии генерала Уэду и других старших офицеров штаба: "Похоже, существуют определенные расхождения во мнениях между Генштабом в Токио и Квантунской Армией относительно ситуации на поле боя на границе и тех мер, которые следует принять. Почтительно просим оставить решение пограничных вопросов в ведении Квантунской Армии".