Халхин-Гол/Номонхан 1939

Это сообщение произвело определенное впечатление в Генштабе. Стало понятно, что надо что-то делать, чтобы восстановить дисциплину. Когда генерал Накадзима на аудиенции у императора сообщил об этом налете, император был весьма недоволен и спросил, кто несет ответственность за эту несанкционированную атаку. Накадзима ответил, что боевые операции в данный момент продолжаются, но соответствующие меры будут приняты, когда активная фаза конфликта завершится. Инада послал в адрес Терады телеграмму, требуя, чтобы офицеры штаба Квантунской Армии, ответственные за налет, были отстранены от должностей. Инада пытался изгнать Цудзи из Квантунской Армии как можно скорее, но такие вопросы решались через военное министерство, и военный министр генерал Итагаки, лично знавший Цудзи, защитил его.

В Токио понимали, что сложилась непростая ситуация, в которой у позиции Квантунской Армии были свои основания. С 1932 года Квантунская Армия действовала согласно прямому приказу императора: "Защищать Манчжоу-Го". Этот приказ предоставлял весьма широкие полномочия. В Генштабе разделились мнения относительно того, как следует ограничить полномочия Квантунской Армии. Одним из предложений было добиться новой императорской директивы, ограничивающей масштаб боевых операций, которые Квантунская Армия могла предпринимать по своей инициативе до масштаба не более одного полка. Были и другие планы. Но пока Квантунскую Армию следовало призвать к порядку.

29 июня Генштаб послал в штаб Квантунской Армии четкие инструкции:

Директивы:

1) Ограничение масштабов пограничных инцидентов находится в ответственности Квантунской Армии.

2) Районы, в которых граница является спорной, или оборона которых тактически невыгодна, оборонять не следует.

Приказы:

3) Боевые действия следует ограничить пограничным регионом между Маньчжоу-Го и Монголией к востоку от озера Буир-Нур.

4) Вражеские базы не следует атаковать с воздуха.

 

После этого обмена сообщениями отношения между Генштабом и Квантунской Армией достигли критической стадии. Цудзи назвал это "переломом в отношениях между Синцзином и Токио". По словам полковника Инады, после этого "спора из-за налета" гекокудзё в Синцзине стало проявляться гораздо сильнее, особенно в оперативном отделе штаба Квантунской Армии, "который перестал отправлять какие-либо значимые донесения" в Токио. В штабе Квантунской Армии эти расхождения с Генштабом и его "вмешательство" в местные дела укрепили решимость колеблющихся штабных офицеров относительно необходимости решительных мер против советских "нарушителей". Таким образом, офицеры Квантунской Армии полностью отвергли политику сдержанности, которую требовал проводить Генштаб. Цудзи характеризовал этот конфликт между Квантунской Армией и Генштабом как типичный пример антагонизма между боевыми офицерами и "кабинетными стратегами". По мнению Цудзи, Генштаб придерживался принципа "не вторгаться на вражескую территорию, даже если противник вторгся на нашу", тогда как политикой Квантунской Армии было "не допускать вторжения". Объясняя поведение Квантунской Армии (и свое собственное) в этом пограничном конфликте, Цудзи процитировал традиционное предупреждение воина-самурая: "не подходи ближе, или я буду вынужден зарубить тебя".

Цудзи утверждал, что Квантунская Армия должна была действовать твердо и решительно в этом конфликте, чтобы избежать большой войны позже. Также Цудзи подчеркнул важность для него и его коллег-офицеров поддержать честь и достоинство Квантунской Армии, которым угрожали и действия врага, и действия Генштаба. В этой эмоционально напряженной атмосфере Квантунская Армия начала свое июльское наступление.

 

Июльское наступление Квантунской Армии

 

Успех удара 2-й авиагруппы по советской авиабазе в Тамцаг-Булаке укрепил и без того высокую уверенность штаба Квантунской Армии в успехе предстоящего наступления. Хотя японская авиаразведка над районом Номонхана намеренно была ограничена, чтобы не встревожить противника, разведывательные полеты все же проводились. Разведчики докладывали о многочисленных окопах для танков, хотя самих танков было замечено мало. Лишь в одном сообщении упоминается большое количество танков, и в штабе на него, похоже, не обратили внимания. Что действительно привлекло внимание штаба Квантунской Армии, так это сообщения о большом количестве грузовиков, каждый день уезжающих с фронта и направляющихся на запад, в глубину монгольской территории. Это было расценено как свидетельство того, что советские войска отступают с передовых позиций. Возможно, противник все же узнал о готовящемся японском наступлении. Штаб Квантунской Армии направил в части приказы ускорить подготовку к наступлению, прежде чем советские войска отступят из того района, где на них должен обрушиться японский "мясницкий нож".