Халхин-Гол/Номонхан 1939

За эти два дня в центре японских позиций советские войска в ходе ожесточенного боя смогли продвинуться лишь на несколько десятков ярдов, а северный фланг, основным пунктом обороны которого были высоты Фуи, держался наиболее упорно.

Над полем боя бушевало воздушное сражение. Советская авиация оказывала тактическую поддержку своим танкам и пехоте, а 2-я авиагруппа Квантунской Армии пыталась атаковать наступавшие советские войска. До Номонханского инцидента японские ВВС не встречали сильного противника в воздухе. С 1931 до 1939 японская авиация господствовала в небе над Маньчжурией и Китаем. Но у Номонхана советские ВВС имели двукратное превосходство в самолетах и пилотах. Это серьезно усиливало нагрузку на японских пилотов, которым приходилось летать на боевые вылеты почти непрерывно, часто против численно превосходящего противника. Усталость неминуемо сказывалась на эффективности, и потери японцев росли. Как советские, так и японские данные о сбитых самолетах противника представляют совершенно невероятные цифры побед. Но, согласно официальным японским документам, касающимся оценки эффективности действий ВВС в ходе конфликта, "Номонханский инцидент выявил горькую истину о той феноменальной скорости, с которой истощается военный потенциал в борьбе против численно превосходящего противника".

Как и в случае с танками, советское превосходство в авиации было не только количественным, но и качественным. В июне и начале июля советские истребители И-16 ранних моделей плохо проявили себя в боях против японских истребителей "Тип 97" ("Накадзима" Ki-27). Однако во время затишья перед августовским наступлением на фронте появились И-16 улучшенной модели с бронезащитой и бронестеклом, которые не пробивались легкими 7,7-мм пулеметами истребителя "Тип 97". Японцы в ответ на это вооружили некоторые свои истребители тяжелыми 12,7-мм пулеметами, что позволяло более эффективно действовать против новых И-16. Но советские летчики обнаружили, что особенно уязвимым местом японских истребителей являются незащищенные топливные баки, и японские самолеты вскоре стали гореть в боях с ужасающей регулярностью.

23 августа, когда Риббентроп прибыл в Москву, чтобы заключить пакт, который решит судьбу Польши и развяжет войну в Европе, командование Квантунской Армии сочло ситуацию в районе Номонхана достаточно серьезной, чтобы перебросить 7-ю дивизию из Цицикара в Хайлар для поддержки оказавшейся в тяжелом положении 23-й дивизии. Майор Цудзи вызвался добровольцем лететь в район Номонхана и лично провести оценку ситуации. Но делать это было уже слишком поздно, потому что 23 и 24 августа настала решающая фаза боя.

Ночью 22-23 августа генерал Огису из штаба 6-й армии (находившегося на безопасном удалении от района боев) приказал провести контратаку с целью отбросить советские войска, громившие южный фланг японцев. Комацубара спланировал контрудар со своей обычной тщательностью, и для его выполнения назначил 71-й и 72-й полки своей 23-й дивизии (этой бригадной группой командовал генерал-майор Кобаяси Коити) и 26-й и 28-й полки 7-й дивизии (ими командовал генерал-майор Морита Норимаса). На бумаге эти силы выглядели как две пехотные бригады. Но фактически из этих четырех полков только 28-й имел близкий к полному численный состав, при этом его солдаты прибыли к фронту лишь за день до этого и устали после 25-мильного марша. Командовал этим полком известный в Квантунской Армии "несравненный и бесстрашный" полковник Морита Тору (не родственник генерала Мориты). Считавшийся лучшим мастером фехтования в японской армии, полковник Морита успел прославиться как "неуязвимый для пуль". Остальные три полка имели далеко не полную численность, частично из-за уже понесенных потерь, частично потому, что некоторые их батальоны занимали позиции на других участках фронта, откуда их невозможно было вывести, чтобы использовать в контрударе. Фактически в каждой бригадной группе насчитывалось солдат численностью менее чем на один полк.

Только ночью 23-24 августа приказы о контрударе дошли до японских полковых и батальонных командиров. Вследствие нехватки грузовиков и трудности марша в бездорожной степи в темноте, части задерживались с выдвижением на исходные позиции, и некоторые подразделения не успели прибыть вовремя. Два батальона 71-го полка не прибыли вовремя к группе Кобаяси, и ему пришлось контратаковать всего с двумя батальонами 72-го полка. Понесший большие потери 26-й полк под командованием полковника Суми также не успел прибыть вовремя, и в группе генерала Мориты остались только два батальона 28-го полка и отдельный гарнизон (численностью примерно равный батальону), недавно переброшенный на фронт. Из-за задержек с выдвижением у японцев не было времени провести разведку перед контрударом. Запланированная на время рассвета, атака началась только между 09:30 и 10:00 уже при ярком дневном свете.