Халхин-Гол/Номонхан 1939

Работа дипломатии европейских держав весной-летом 1939 подробно освещена во множестве документов и тщательно проанализована с разных перспектив. Нет необходимости реконструировать ее полностью. Однако, в мае 1939, когда дела в Европе стали оборачиваться в пользу Сталина (но еще до того, как Гитлер ясно дал понять, что соглашение между Германией и СССР возможно), начался Номонханский инцидент - пограничный конфликт, инициатором которого была Квантунская Армия. На несколько месяцев вновь стала реальной возможность советско-японской войны, а вместе с ней и войны на два фронта. Интересно рассмотреть советские переговоры с Великобританией, Францией и Германией, одновременно не упуская из вида события в Восточной Азии - эта перспектива позволяет по-новому взглянуть на события, приведшие к заключению советско-германского Пакта о ненападении и началу Второй Мировой Войны.

 

Номонхан и Пакт о ненападении

Во второй неделе мая 1939, когда начались боевые действия у Номонхана, переговоры между Германией и СССР едва перешли стадию осторожного выяснения позиций друг друга. Москва сделала несколько намеков на возможность соглашения с нацистской Германией. Самым заметным из них было объявление 4 мая, что народным комиссаром иностранных дел вместо Максима Литвинова назначен Вячеслав Молотов. Литвинов, дипломат еврейского происхождения, женатый на англичанке, долгое время был главным советским выразителем антифашистской политики Народного Фронта и критики нацистской Германии. Если было необходимо достигнуть соглашения с Гитлером, Литвинов был явно не тем человеком. Молотов имел мало дипломатического опыта, но обладал большим политическим весом. Председатель Совета народных комиссаров, он формально являлся главой правительства. Более того, он был одним из ближайших помощников Сталина. Его назначение наркомом иностранных дел произвело желаемый эффект в Берлине, где 5 мая пресса получила указание прекратить нападки на Советский Союз.

В тот же день Карл Шнурре, глава восточно-европейского торгового отдела германского министерства иностранных дел, сообщил советскому поверенному в делах Сергею Астахову, что чешская фирма-производитель оружия "Шкода", находившаяся под германским контролем, выполнит ранее заключенные контракты на поставки оружия в СССР. Астахов спросил, не будет ли Германия заинтересована в возобновлении переговоров по заключению торгового договора, которые Берлин прервал несколько месяцев назад. 17 мая Астахов снова обсуждал со Шнурре заключение торгового договора, заявив, что во внешней политике между Германией и Советским Союзом нет конфликтов, и таким образом нет причины для вражды между странами, также отметив, что переговоры с Великобританией и Францией не выглядят перспективными. На следующий день Риббентроп лично направил инструкции германскому послу в СССР графу Фридриху Вернеру фон дер Шуленбургу дать "зеленый свет" торговым переговорам. Наживка была насажена на крючок. Молотов настаивал, что для экономических отношений сначала должна быть установлена "политическая основа".

Конечно, подозрительность с обеих сторон никуда не делась. Сталин боялся, что Берлин будет использовать информацию о советско-германских переговорах как инструмент для подрыва советских дипломатических усилий по переговорам с Великобританией и Францией. Гитлер также опасался, что Сталин использует информацию о советско-германских переговорах, чтобы помешать Германии заключить союз с Японией и Италией.

Заключению военного союза между Германией, Италией и Японией в 1939 препятствовало расхождение во взглядах на то, кто является основным противником. Берлин хотел, чтобы союз был направлен против Великобритании и Франции. В Токио же хотели направить военный союз против СССР. Но переговоры продолжались и в августе 1939. И о постоянных усилиях Японии привлечь Германию к антисоветскому военному альянсу было известно в Москве благодаря советскому разведчику Рихарду Зорге.

Раздраженные препятствиями, которые Япония ставила их планам, Гитлер и Муссолини 22 мая заключили двухсторонний "Стальной Пакт". На следующий день Гитлер обратился к своим генералам с речью, в которой подчеркнул неизбежность войны с Польшей, победа в которой не будет бескровной, как в случае с Чехословакией. Если Англия и Франция попытаются помешать, они потерпят военное поражение. Также Гитлер отметил: "Вероятно, Россия не будет мешать нам в уничтожении Польши. Но если Россия попытается, наши отношения с Японией могут стать ближе". Необычно, что слова Гитлера почти сразу же попали в прессу. Пять дней спустя, 28 мая, произошел первый относительно крупномасштабный бой у Номонхана. Совпадение по времени речи Гитлера и попытки наступления отряда Ямагаты было случайным, но в Москве это совпадение могло показаться зловещим.