Халхин-Гол. Первая победа Жукова

В первые минуты результатов никто не добился, сказывалось напряжение. Пока преимущество было на стороне наших артиллеристов: крупнее калибр, стрельба с твёрдой земли, а танки вели огонь на ходу, не прерывая атаки.

Грач приказал использовать осколочно-фугасные снаряды. Короткие стволы «полковушек» не позволяли разгонять бронебойные болванки до нужной скорости. Да и точно попасть в узкий манёвренный «Ха-Го» было не просто.

Снаряд взорвался в двух метрах от танка. Распалась гусеница, вышибло клёпки в местах соединения броневых листов. «Ха-Го» замер, но после короткой заминки вновь начала стрельбу башенная пушка. Три других лёгких танка вели огонь с коротких остановок и действовали энергично. На батарее уже взорвались несколько снарядов. От потерь спасали брустверы добротных капониров. Не зря Грач приказал рыть укрытия ночью, не дожидаясь утра.

– На рассвете поздно будет, – говорил он уставшим после марша артиллеристам.

Копали даже наводчики, самые ценные люди в расчётах, которых капитан отправил было спать. Какой тут сон, когда работает вся батарея, в том числе лейтенанты!

Близкое попадание встряхнуло ещё один танк, однако он не получил серьёзных повреждений. Более точно полетели ответные снаряды. Один взорвался в задней части капонира. Малый калибр не смог выбить расчёт, но были ранены двое подносчиков боеприпасов.

Наводчик Калина лихорадочно крутил штурвал поворота, он стрелял хуже, чем обычно. Это заметил помощник командира взвода Иван Федотов и хотел было сам встать к прицелу.

– Уйди, б…ь! – заорал Митяй. – Лезут тута всякие…

– Успокойся, не торопись, – сказал Федотов.

В соседнем капонире грохнуло в полную силу. Снаряд пробил щит. Артиллеристов раскидало, на пушку сыпанула груда земли. Тяжело ранило наводчика, остальной расчёт оглушило.

Молодой лейтенант кинулся к «трёхдюймовке». Она осела набок, перекосило колесо, разбило прицел. Он проверил затвор и потянулся за снарядом.

– Куда! – схватил его за плечо сержант Федотов. – Откатник смяло, масло течёт.

– Что теперь делать?

– Беги к капитану, пусть разрешит стрельбу из резервной пушки. Первый взвод в одиночку воюет, надо поддержать ребят.

Когда командир второго взвода доложил Грачу обстановку, тот на секунду оторвался от бинокля, непонимающе глянул на растерянного лейтенанта и заорал, выпучив глаза:

– Почему взвод бросил? А ну бегом назад.

Лейтенант побежал назад, даже не обратив внимания на снаряд, пронёсшийся мимо. За считаные минуты на него накричали дважды. Вначале сержант, затем капитан, которого он уважал и на которого старался быть похожим.

– Что там? – отрывисто спросил Иван Федотов, наводивший резервную пушку.

– Бегом к повреждённому орудию. Проверить, можно ли как-то стрелять.

– Нельзя, – начал было Федотов, но, увидев выражение лица взводного, козырнул. – Есть проверить орудие!

Он понял, что лейтенант начал командовать по-настоящему и отдаёт правильное приказание.

Тем временем наводчик Калина, злившийся на себя за промахи, вложил снаряд в головной танк. Взрыв проломил броню, машина остановилась. Дымилось рваное отверстие, вышибло оба передних люка, экипаж из трёх человек признаков жизни не подавал.

Затем артиллеристы первого взвода добили повреждённый «Ха-Го», который до последней минуты вёл огонь. Шла дуэль между двумя пушками и наступавшими танками.

Мелкие снаряды «Ха-Го» хоть и вывели из строя одно орудие, но существенных потерь в людях батарее не нанесли. Когда вступили в бой танки «Оцу» с их сильными 57-миллиметровыми пушками, положение изменилось.

Взрывы снесли часть бруствера, шипящие осколки находили свои жертвы. Были убиты и тяжело ранены несколько артиллеристов. Погиб расторопный вестовой капитана Грача, бежавший к первому взводу с приказом открыть огонь из резервной пушки.

Командир батареи увидел это и послал связиста продублировать приказ.

– Беги быстрее, – напутствовал он бойца. – Надо отогнать танки, пока они нас не перебили.

Связист надвинул поглубже каску и, пригнувшись, добежал до резервного орудия. К прицелу встал сержант Илья Лубенцов. С третьего выстрела вложил бронебойный снаряд в широкую лобовину танка. Успел выскочить лишь башнёр. Раскалённая болванка крушила и поджигала всё внутри. Огонь охватил громоздкую машину, хорошо заметную на поле боя.

Один из лёгких танков прорвался в тыл батареи. В низине среди кустарника лежали раненые артиллеристы, испуганно ржали и рвались с привязи лошади. Пулемётные очереди косили кустарник, в любую минуту могла начаться паника. Старшина Захар Снитко взял ситуацию в свои руки:

– Приготовиться к отражению атаки! А ты куда прёшь, паскуда японская? Здесь раненые!

Несколько санитаров, ездовые и старшина открыли стрельбу из винтовок, пытаясь отогнать танк. Захар Снитко, прослуживший в армии немало лет, понял, что пулями японца не остановить. Вытащил из брезентовой сумки гранаты и стал их бросать. Взрывались они с недолётом, но «Ха-Го» замедлил бег, продолжая стрелять.