Халхин-Гол. Первая победа Жукова

– Надо бы Тимофея Пахомовича в санчасть отправить, – неуверенно предложил лейтенант. – Шибануло крепко.

– Пусть идёт, – буркнул Зубов. – Только где она, санчасть? Вот добьём японцев и будем лечиться. А ты, Тимофей, выпей граммов сто пятьдесят да спать ложись. До утра никуда не тронемся. Отдохнёшь и с новыми силами…

Старшина шевельнул губами. Но вслух не выругался, привык за годы службы к дисциплине. А капитан Егор Зубов, будущий командир полка или бригады, уверенно шагал дальше. Проверял состояние машин. 

* * *

Наступление советско-монгольских войск с юга и севера продолжалось. Напомню, что все боевые действия происходили на территории Монгольской Республики. Японское командование видело, что кольцо вот-вот сомкнётся. Ранним утром 24 августа на помощь своей группировке в Монголии были брошены полки 14-й пехотной бригады императорской Квантунской армии – несколько тысяч солдат и офицеров, танки, артиллерия, конные части. С воздуха их поддерживала авиация.

Стрелковый полк подполковника Рекункова в числе других подразделений был срочно направлен на отражение удара. Одной из первых вступила в бой батарея трёхдюймовых пушек капитана Грача.

Много чего изменилось на батарее за последние три месяцы. В майских боях артиллеристы понесли большие потери, погибли два орудийных расчёта, в том числе командир огневого взвода. В начале июля пуля снайпера смертельно ранила второго взводного лейтенанта Никиту Строкова, который являлся заместителем командира батареи.

На место погибших пришли два молодых лейтенанта. Но капитан больше рассчитывал на опытных сержантов Федотова Ивана и Лубенцова Илью, которые фактически командовали взводами.

Михаил Карпухин, командир разведывательного взвода, отбросил ненужную болтливость и суету. Гибель орудийного расчёта и его земляка Никиты Строкова, расстрелянных японскими снайперами пулями в голову, потрясла двадцатилетнего лейтенанта. Легковесный в мыслях, воспринимавший войну как приключение, он начал с запозданием понимать, насколько всё сложно и опасно.

После смерти товарищей в коротком бою у переправы Михаил несколько дней ходил как пришибленный. Из памяти не выходили исковерканные лица, затем он понемногу отошёл. На своём месте оставался опытный наводчик Калина по прозвищу Митяй, санинструктор Федулов (бывший фельдшер) и расторопный старшина Снитко. Батарея имела крепкий костяк и уверенно готовилась к бою.

День 24 августа выдался ветреный. Жара немного спала – сказывалась близость Хинганского хребта, да и лето походило к концу. Здесь было больше травы, артиллеристы маскировали неглубокие капониры. Лошадей отогнали в низину, где рос небольшой кустарник, хоть какая-то защита от авиации.

Десятка полтора всадников-баргутов (глаза и уши японцев) немного постояли на соседнем холме и, пришпорив коней, дружно понеслись к батарее. В смелости им было не отказать. Они промчались метрах в двухстах. Трое-четверо пальнули на скаку из карабинов, остальные, повернув головы, рассматривали русскую батарею, кто-то грозил кулаком.

Открывать ответный огонь капитан запретил. Наверняка японцы наблюдали за передним краем, и обнаружить себя раньше времени Грач не хотел. Неизвестно, что доложат разведчики-баргуты, но пока батарея не стреляет, она находится в относительной безопасности.

Вскоре показались танки и броневики, их обтекала кавалерия. Вдалеке виднелись грузовики с пехотой – японцы наступали клином. Капитан ещё раз оглядел окрестности. В километре окапывалась ещё одна батарея, неподалёку рыл стрелковые ячейки батальона Лазарева – он подошёл всего час назад.

Стоял наготове монгольский конный эскадрон. Его командир, молодой капитан, рвался в бой. Грач посоветовал:

– Не торопись. У японцев техника, побьют они вас на подходе.

– Ну и что, смотреть на них теперь?

Молодой капитан носил аккуратно подогнанную форму, портупею, на поясе висела шашка и кобура с пистолетом ТТ. Он учился в Москве и неплохо говорил по-русски.

– Лучше отводи эскадрон в низину, сейчас снаряды полетят, – сказал Николай Грач. – В любом случае наши наступать не будут, пока основные силы не подойдут. Дай бог атаку отбить.

Кавалерист неохотно послушался. На батарее готовились открыть огонь. Четыре лёгких танка на скорости 40 километров уже приблизились метров на пятьсот. Следом катили два танка покрупнее.

Оба взводных ждали команды капитана. Нервы играли у всех. Прорыв намечался серьёзный, требовалось ударить точно, чтобы с самого начала поднять боевой дух молодых артиллеристов.

Илья Лубенцов не так давно выписался из госпиталя. После тяжёлого ранения у него была искривлена рука. Сержант опытный, но Грач знал по себе, как трудно снова вживаться в войну. Иван Федотов стоял рядом с наводчиком Калиной, не отрывая глаз от головных японских машин. Цели успели распределить заранее, каждый наводчик вёл свою цель самостоятельно. По команде открыли огонь три пушки, четвёртую Николай Грач оставил в резерве. И сразу же полетели ответные снаряды башенных 37-миллиметровок.