Халт

Не нападать на рабочих согласились сразу, а вот уговорить грифонов и перитонов побыть ездовыми животными, по словам Флипа, оказалось очень тяжело. Дать себя оседлать показалось большинству оскорблением; гордые перитоны били копытом, грифоны возмущенно курлыкали, заявляя, что лучше смерть. Пришлось долго и подробно объяснять им, что отказ действительно приведет к смерти, и не только их, но и других существ. Большинство животных, конечно, воспринимало людей, гномов и прочие расы исключительно как пищу, но гибель такого количества существ и угроза всему Упорядоченному стали вескими аргументами. В конце концов более мудрые уговорили горячих и молодых, и те, хоть и с видом оскорбленного достоинства, пообещали донести на себе «кусок мяса», не тронув его.

После этого уговорить их слушаться «куска мяса», то есть Халта, оказалось уже проще. Тан договорился, что он будет передавать команды грифону, а тот уже – всем остальным. Ментальная связь Флипа с сородичами давалась грифону намного легче, чем человеку. Наверное, сын Глойфрида смог бы докричаться до нескольких животных одновременно, но ему пришлось бы сконцентрироваться, не отвлекаясь ни на что другое, а в бою тан позволить себе такого не мог.

Закончив разговор, он прикинул расстояние до шахт. Оставалось не так много времени, чтобы продумать речь, а ее стоило сделать убедительной. Он прекрасно помнил ужас, который охватывал его в клетке с грифоном, и мог представить сопротивление рабов Арены. Но если Халт не сможет убедить их – он потеряет половину армии: магических животных. Так что нужно очень постараться…

Тан приехал раньше времени, но народу перед шахтами толкалось уже много. Большинство – работяги, только отработавшие смену, но в свете редких факелов можно было заметить и гномов с черными ошейниками. Гомон стоял как в «Новом Квершлаге»: обсуждали и новое назначение Огая, и странное собрание, и Халта, и Гримсонов, и «Сопротивление», но больше всего – готовящийся штурм Храма. В темноте сложно было рассмотреть, сколько перепачканных угольной пылью гномов собралось у шахты, но явно больше, чем обычно.

Умник вновь сам нашел Халта и повел его за собой. Они вошли в деревянную пристройку, во мраке добрались до клети и спустились по стволу. Сапоги тут же утонули в грязи. Дорога напоминала путь до «Нового Квершлага»; так оно и оказалось. Теперь, когда Гримсоны стали во главе всех шахт Антракаса, ничто не мешало использовать закрытый игорный дом как угодно. Сейчас его приспособили для встречи с рабами Арены.

Гномов оказалось мало, но Умник уверил тана, что многие еще не подошли. Зато Таран, конечно, уже был на месте.

– Ну, как тебе церемония, а? – улыбнулся он во весь рот. – Как они все обалдели, а? Ууу! Альвийские рожи поганые! Скривились, будто им лимоны в глотки засунули. Но съели. Куда ж против наместника Великого Темного Владыки!

– Это все прекрасно, – перебил его Халт. – Но твое «Сопротивление» не проболтается о готовящемся штурме? Я сейчас шел по площади – все гномы только об этом и говорят!

– Могила! То, что говорят гномы, останется между гномами!

– Сколько у тебя бойцов?

– Пока три тысячи, но будет больше.

– Не подведи. Для нас и пять – очень мало, а с тремя вообще бессмысленно начинать атаку. А что псиглавцы?

– О! Это вообще благодатный материал! Наши им быстро втолковали, что надсмотрщики – такие же рабы, а настоящие хозяева, отдающие приказы, – это маги Хаоса, засевшие в храме Черного Солнца. Песики все поняли и жаждут порвать им горло.

– Как они вообще? Не очень тупы?

– Им в нашем мире тяжко. Оказывается, их притащили сюда из какого-то нижнего мира, там все по-другому, и больше всего они хотят отомстить и вернуться домой. Умом не блещут, но сообразительнее многих гоблинов.

Тем временем гномы действительно подтягивались. Чем ближе к полуночи, тем сильнее стучало сердце в груди Халта. Все-таки речей говорить ему еще не приходилось. Вдруг ничего не получится?..

В Новом Квершлаге набралось уже под восемьдесят гномов, и Умник кивнул: начинай. Халт забрался на деревянную сцену, где обычно пела Тарья. Голос немного дрожал, так что первые слова почти никто не услышал. «Так. Успокойся. Ты – тан, и ты знаешь, что делаешь». Он взял себя в руки и повторил фразу громче, привлекая внимание собравшихся. Разговоры стихли, и головы повернулись в его сторону.

Для начала Халт представился, назвав себя полностью, с титулом; рассказал, откуда он и чей потомок. Затем рассказал и о заточенной альвийке Лероннэ, и о попытках альвов освободить ее, и о том, что произойдет с Упорядоченным, если не помешать им. Гномы притихли. Если бы в квершлаг могла залететь муха, ее бы услышали все. Затем настал черед говорить о штурме. Перед этим Халт попросил собравшихся пообещать, что о нем никому не расскажут, – тех же, кто не может взять такое обязательство, попросил выйти сейчас.