Хам и хамелеоны. Том 2

Вереницын еще продолжал говорить по телефону, но, судя по тому, что голос его теперь доносился издалека, отошел в конец коридора.

Аделаида бесшумно метнулась к секретеру, вытащила портфель и, вернувшись к вещам, осознала, что не сможет унести его, бросив здесь чемоданы. Она упрятала портфель на дно чемодана и принялась укладывать сверху компакт-диски.

Телефонный разговор закончился, и Аристарх Иванович опять возник на пороге комнаты.

— Управу на тебя я найду, это ты сама понимаешь. Но пока даю тебе три дня, чтобы одумалась, — сказал он таким тоном, словно продолжал говорить по телефону. — Три дня, слышишь? А потом… Пеняй на себя. Всё уяснила?

— Да пошел ты знаешь куда… филин старый!

Адель выволокла в переднюю чемоданы, сорвала с вешалки пальто, кое-как выбралась с вещами на лестничную площадку. Уже на улице, отказавшись от услуг водителя, который дожидался в машине перед подъездом, она покатила чемоданы вверх по переулку, направляясь к арке, выводившей на Тверскую улицу.

Всё дневное время Нина посвящала дочери, ходила с ней на тренировки в спорткомплекс, в бассейн при Хаммеровском центре. А вечерами не удавалось освободиться Аделаиде. Лишь к концу недели они смогли переговорить, и Нина узнала, что у Ады уже третий день гостит старшая сестра из Смоленска. В Москве та находилась проездом: направлялась в Ригу, откуда через месяц должна была вернуться с сыном Ады.

В пятницу договорились поужинать вместе в ресторане на Новокузнецкой, где однажды уже обедали с маляром Саввой. Нина приехала к Аде в Старомонетный переулок на полчаса раньше. Аделаида познакомила ее с сестрой, почему-то представив ту по имени-отчеству — Полина Петровна, после чего заметалась по квартире, не зная, что надеть. Нина ждала не снимая пальто.

— Зачем тащиться по морозу, когда всё есть дома? — понаблюдав за суматошными перемещениями Ады, спросила Полина. — Я видела у тебя муку… Напеку блинов. Тут была икра красная…

На десять лет старше, полноватая и белокурая, простовато накрашенная и одетая в невзыскательное шерстяное платье, старшая сестра почти не обнаруживала сходства с изящной грациозной Аделаидой. О том, что они сестры, напоминала лишь молочно-белая кожа Полины и виноватые глаза с поволокой такого же, что и у Адели, шоколадного цвета.

— С тобой все планы рассыпаются в пух и прах, — упрекнула сестру Адель и сдалась: — Дома так дома! Всё равно не знаю, что надеть. Блины так блины…

Нина с облегчением сняла пальто. Быстро переодевшись в домашнее, Полина засуетилась на кухне, доставая муку, яйца, масло, долго не могла найти соду… Нина предложила свою посильную помощь, но та решительно отказалась и, неожиданно смутившись, сообщила, что всегда рада немного побыть шеф-поваром.

— Я никогда не была в Смоленске, представляете? — оживленно заговорила Нина. — Настоящий старый русский город, наверное. И зимы не то что у нас.

— Да, зимы у нас такие, что… — ответила Полина, и по тому, с какой ловкостью она завязала на спине фартук в голубую клеточку, было ясно, что на кухне она не новичок.

— У вас сейчас морозы, наверное?

— Нет, в этом году не очень. Зато снега столько, что… Гребут с утра до вечера тракторами — выгрести не могут… Мы не в квартире живем… Ада не говорила вам?.. А в доме с приусадебным участком. В валенках по двору ходим. Да и в доме… Печка, вода из колодца. Когда замерзает — хоть плачь, — буднично рассказывала Полина, улыбаясь и демонстрируя точно такие же, как у сестры, обворожительно-симметричные ямочки на щеках. — Река в двух шагах, источник, монастырь… Красиво, но зимой ни пройти, ни проехать. Муж даже машину не выгоняет. Трактор нужен, чтобы до дороги добраться.

Полина Петровна скользнула по гостье осторожным взглядом, будто не веря, что всё это может кого-то интересовать.

— Монастырь действующий? — спросила Нина.

— Древний, но недействующий. Сейчас кинулись, правда, восстанавливать. А раньше тюрьма была или спецлечебница для психбольных… слухи всякие ходят. Монахи стали приезжать. Кто-то даже поселился.

— Давно вы в Смоленске живете?

— Двадцать лет скоро. С тех пор как мужа работать туда послали. Так и застряли… В большом городе я не смогла бы жить. Устаю. От езды, от толпы… Я в детдоме работаю, — добавила она. — Когда вернемся, Сережу с собой буду брать. Оставлять-то всё равно не с кем. Там у нас все такие — без пап да без мам. Вот уж где ему не скучно будет, так это у меня на работе…

— Сережу в Смоленск заберете? — удивилась Нина.

— До весны только. А там будет видно. Я сама предложила. У Ады сами видите, какая жизнь. А она всё порывается малыша к себе забрать. Где здесь, скажите пожалуйста, место ребенку?

Полина приготовила тесто в большой миске и принялась печь блины. Они у нее выходили тонкие, кружевные. С завораживающей ловкостью орудуя над плитой красноватыми руками с массивным обручальным кольцом, успевая пользоваться двумя сковородками, она перебрасывала блины на блюдо, промазывая каждый в отдельности кусочком масла.