Хамам «Балкания»

Полное доверие время от времени выражалось в присвоении новых званий, которые раздавал султан. Однажды он назначил Баицу своим чоходаром[34]. Таким образом, Баица, занимаясь кафтанами властелина, тюрбанами, соболями, золотыми галунами и сотнями других деталей, которые составляли внешний вид султана, еще более оказался приближенным к нему. Это звание дало возможность другим придворным называть его агой. Следующей формой этой странной интимной и буквальной близости стала особая степень доверия: султан, наряду с привычными церемониальными мерами, начал доверять ему особые дела дипломатического, военного или полусекретного характера. Одновременно Баице был присвоен следующий чин: он стал силахдар-агой[35], что заставило его, высокого и стройного, сопровождать властителя во время появления последнего на людях и нести на правом плече его саблю; таким образом, он выделялся, даже бросался в глаза во время таких выходов. Потом султан произвел его в чешнегир-башу[36]. И этим жестом Сулейман как бы демонстрировал свое безграничное доверие к Мехмеду, показывая, что он не может и не хочет остаться без него. Но и это не стало окончательным званием: повелитель провозгласил его капиджи-башой[37]. Теперь перед Баицей открылся прямой путь к высочайшим государственным должностям. Потому что это высочайшее положение при дворе не только позволяло ему в рамках аудиенций представлять иностранных посланников властителю, но и дало султану возможность давать ему доверительные поручения: Баице полагалось доставлять секретные письма и указы Порты наместникам в провинциях, вручать шелковые гайтаны султана с катил-ферманами[38] и так далее. Так Баица стал при дворе влиятельной личностью, и ему улыбалось новое звание впервые вне дворцовой жизни – пост санджак-бега[39].

Во всех делах султана, а особенно во время военных походов, Мехмед не старался выказать мастерство воина. Воинское искусство его не привлекало, да и особых отличий в воинском деле у него не было. По этой причине все свои способности он направил на развитие искусства планирования, организации, переговоров и составления приказов… Султану нравилось, что Мехмед умел претворять замыслы в дела и все приводить к успешному завершению. Если бы это у него не получалось, то Сулейман утратил бы к нему всяческий интерес. А так Баица показывал, что его методы приносят видимые и прекрасные результаты. Султан весьма ловко испытывал его способности, поручая мелкие и почти необязательные дела, осторожно и почти незаметно переходя от них ко все более серьезным и важным задачам.

За то время, когда Баица / Мехмед становился общепризнанным любимчиком султана, его друг Иосиф / Юсуф обрел покровителя в лице великого визиря (и не его одного). В этот самый период, не считая вознаграждений за его военные таланты, Синан после участия в походах на Корфу и в Молдавию получил и гражданское признание (в том числе и за быстрое возведение моста на реке Прут в интересах армии, что оказало серьезное влияние на одержанную победу). Он был назначен субашой, официальным смотрителем за всеми строительными работами в различных частях империи. Вскоре после этого смерти и перемены в высших эшелонах сарая позволили ему получить наивысший ранг в строительном деле. Он стал мимар-башой, главным строителем империи. В 1538 году скончался прежний имперский архитектор Ачем Алиси-ага, и только что назначенный садр-и азам, великий визирь Лютфи-паша, с большим нетерпением дождался позволения назначить на его место Синана, который отныне именовался коджа мимар[40]. Впрочем, практически не было никого, кто мог бы на равных состязаться с ним в строительном деле: к тому же Лютфи-паша был его последним командиром в прежних военных походах в Румелии и Персии, так что он имел непосредственную возможность убедиться в многочисленных способностях Иосифа. Кроме того, он испытал его и в деле гражданского строительства: за два года до этого он приказал выстроить для себя настоящую баню. Так Синан возвел для него в царьградском Еникбахче роскошный хамам.

Мехмед и Синан использовали походы на Корфу и в Молдавию для того, чтобы по возможности чаще бывать вместе. Они первыми прошли по деревянному мосту Синана (за который его потом наградили) на реке Прут, доказав, что его строительство за тринадцать дней вовсе не означало, что мост просуществует ровно столько же (напротив, им пользовались многие годы). Тогда Баица увидел, как невозможное становится осуществимым: султана и великого визиря поразила скорость возведения моста, но важнее всего было то, что это сразило и противника! Причем в такой степени, что враги не только не перестали удивляться, но и не сумели подготовиться к обороне.