Хаммер

На следующий день в школу Мишка не пошел. Была пятница, и до понедельника он решил отлежаться. К счастью, кости оказались целы. Все тело болело и стонало, как снаружи, так и внутри, ушибленные внутренние органы давали о себе знать, поднялась температура, и Миша признался матери, что неважно себя чувствует, возможно, простыл, и на уроки не пойдет. Она согласилась, сделав вид, что поверила, но на самом деле догадывалась, что между ним и дядей Колей произошел очередной конфликт. На кухне кое-где остались следы крови, хотя дядя Коля и пытался навести там порядок, да и его распухший нос не остался ею незамеченным. Она понимала, долго так продолжаться не могло. То, что происходило в их семье, никак нельзя было назвать нормальной жизнью, что-то должно было случиться, изменив их отношения коренным образом. Оставалось только ждать и надеяться, что если и произойдет подобное, то пусть не слишком болезненно. Ничего не сказав, она наколотила Мишке чай с малиной и уехала на работу. А в понедельник он пошел в школу, бока еще ныли, но уже терпимо.

Прошло три недели, была середина мая, учебный год близился к концу.

Уже третий день подряд, когда темнело, Мишка проводил время за кустами густой сирени в старом сквере, расположенном метрах в ста от его дома. Обычно, возвращаясь из пивного бара домой, дядя Коля проходил именно здесь. Хотя место это ночами было темное и неспокойное, а потому мало кто решался здесь прохаживаться в такое время, дядя Коля этот путь предпочитал другим — он был короче и привычнее для него, а главное, дядя Коля был всегда уверен в себе.

Предыдущие два дня оказались безрезультатными. Оба раза дядя Коля возвращался домой из других мест и другой дорогой.

В руках у Мишки были два больших металлических болта толщиной с большой палец на руке и длиной более чем на ширину ладони. Болты очень удобно лежали в кулаках, выступая наружу с одной стороны шершавой резьбой, а с другой массивными шестигранными головками. Он нашел их на свалке несколько дней назад, отмыл, вычистил до блеска и теперь, когда темнело, клал в карманы и шел сюда, в засаду.

Ему повезло. В этот день дядя Коля, похоже, неплохо провел время в пивнушке и шел теперь, медленно продвигаясь в направлении дома, что-то бормоча себе под уже заживший нос и слегка пошатываясь. Когда он прошел мимо Михаила, тот выпрыгнул из-за куста, словно барс, и сзади ударил дядю Колю металлической головкой болта в висок. Дядя Коля отшатнулся назад и упал на спину. Мишка молниеносно набросился на лежащего противника и стал наносить удары болтами по голове, лицу, наотмашь, изо всей силы. Неожиданно, всего на несколько секунд, дядя Коля пришел в себя, что-то пробормотал разбитыми губами, поднял руку, словно пытаясь за что-то ухватиться, и опять потерял сознание. Мишка все бил и бил. Дяди Колино лицо превратилось в сплошное месиво, залитое кровью. Казалось, прошла целая вечность, хотя на самом деле не более минуты. Мишка остановился, он словно вдруг пришел в себя, осмотрелся. Вокруг никого. Выпрямился и бросился бежать.

Он пробежал почти через весь поселок, пересек заброшенный парк и оказался у реки. Плюхнулся на песок и откинулся на спину. Отдышался. Дело было сделано. Безусловно, дядя Коля не рассмотрел его, слишком быстро все произошло, но так и было задумано.

Он ощущал на себе чужую кровь, эту липкую, вязкую жидкость на своих руках, лице, шее, он чувствовал ее запах. Мишка размахнулся и, швырнув в реку болты, утопил их, затем снял рубашку, и, обмотав ею большой камень, подальше забросил в воду, затем умылся и старательно, с песком отмыл руки.

Когда пришел домой, незаметно прошмыгнул в ванную, еще раз умылся, тщательно вымыл руки с мылом и удалился в свою комнату.

Около одиннадцати вечера в комнату к нему вошла мать и спросила, не видел ли он дядю Колю. Миша на это хмуро проворчал:

— Нужен он тебе больно.

Мать вышла. На следующий день, когда Мишка пришел из школы, она встретила его заплаканными глазами. Сказала, что утром ей позвонили на работу и сообщили о том, что дядя Коля был вчера избит и находится в реанимации в тяжелом состоянии. Она ездила в больницу. Это действительно было так. Критическое состояние миновало, но он еще был плохой.

— С ним станется, — коряво успокоил Мишка мать.

Она ушла в свою комнату, так и не дождавшись от сына ни сочувствия, ни жалости, ни маломальского снисхождения.

Был вечер, Михаил занимался, готовясь к экзамену. В этом году их должно было быть два. Он неплохо учился, сравнительно легко давалась арифметика, языки, история, география. Он не сомневался, что сдаст экзамены, но почитать в любом случае нужно было. Мать вошла незаметно и села на его кровать.

— Учишься? — спросила она.