Хамсин

Отплытие из Таламоне началось с неприятности. Покончив с устройством на лодке, они легли отдохнуть на полчаса, а проспали целых три. В результате они отплыли с большим опозданием и в Ливорно пришли только в три часа ночи. С трудом найдя дежурного по причалу, они поставили лодку на стоянку и отправились по магазинам. Глаза у обоих слипались, но они нашли неподалеку приличный магазин продуктов и вернулись на «Роберту» с целым ворохом сумок и пакетов. Роберта выяснила, что стоянка, которую им порекомендовали в Таламоне, находится довольно далеко от местных достопримечательностей. Идти в город не было смысла. Поэтому они поставили будильник на шесть утра и разошлись по разным каютам.

В Геную они пришли к пяти часам вечера. В «Римский яхт-клуб» их долго не пускали: там были места только для членов клуба. Двадцать долларов, однако, решили дело, и им даже выделили место рядом с набережной. Прибрежная часть города произвела на них хорошее впечатление: дома были не старыми, а скорее имитацией старинных домов, но все они были в идеальном состоянии. До конца рабочего дня оставалось не больше часа, и Роберта отправилась в местный штаб карабинеров, где командиром роты был давний товарищ Гвидо.

Капитан Кальяри был счастлив помочь родственнице его друга. Он отвел ее в свой кабинет, набрал по телефону внутренней связи номер капитана Марини и вышел, прикрыв дверь.

— Как идет ваше плавание? — спросил Марини.

— Оно пока довольно утомительное.

— Я так и думал. Слушай, я хочу полностью изменить ваш план.

— Почему? — взвилась она.

— На то есть по меньшей мере три причины. Первая: Пьетро сказал, что видел в лесопосадках две машины и троих людей. Они ходили вокруг довольно долго, а потом даже пошли в студенческий лагерь, который сразу за дорогой. Это не очень хорошо. Ты понимаешь?

— Да, понимаю, — скисла Роберта.

— Вторая причина: приятель сказал мне, что вопрос о твоем спутнике был поднят и в министерстве. Что еще хуже.

— Куда уж хуже, — прошептала она.

— Я ведь не все могу тебе сказать. Но полагаю, что станцию, где вы взяли лодку, тоже могут проверить. Вам нужно оставить лодку в Генуе и ехать автобусом в Ниццу. Это всего четыре часа. Из Ниццы летают самолеты «Бритиш Эруэйз».

— Но мы тогда ничего не увидим!

— Роберта, что важнее — туризм или жизнь?

Она не ответила. Все ее мечты, все романтические грезы в мгновение ока развеяла прозаическая реальность.

— Теперь самое главное, — продолжал Гвидо. — Через три часа вы подойдете к отелю «Бристоль Палас». К вам выйдет солидный человек с женой и охранником. Он отставной бригадир карабинеров, едет из Монте-Карло, и я случайно узнал, что он вдруг захотел в Генуе арендовать лодку, чтобы вернуться домой на ней. Покажете ему свою лодку и отдадите ключи. Он согласился привести лодку обратно на станцию в Таламоне. Ведь он живет в Чивитавеккия, совсем рядом с Таламоне. У него будет приятное путешествие, а вы избавитесь от лодки, что сейчас немаловажно. Он даст вам от меня тысячу долларов; не волнуйтесь — я получу обратно деньги от станции проката за неиспользованные дни. И не переживай, дорогая: обещаю, что мы устроим тебе путешествие по Испании. Может быть, и мы с Сильвией к вам примкнем — но ранней осенью. Идет?

— Идет, — ответила она сквозь слезы.

Еще никогда в жизни у нее не было такого огорчения. Она надеялась, что путешествие на лодке еще больше сблизит ее с Деннисом, что он увидит в ней не только любовницу, но и друга, помощника, свой надежный тыл. А сколько прекрасных мест они посетили бы вместе!

Когда, заливаясь слезами, она изложила Деннису свой разговор с Марини, он воспринял это очень серьезно, но крепко обнял ее и сказал:

— Ты знаешь, твой капитан — умница, и к тому же у него потрясающее чутье. Ему надо было как можно скорее отправить нас подальше от Рима. Теперь, когда ситуация там явно осложняется, он хочет, чтобы мы поскорее оказались в Лондоне и избавились от гибралтарского паспорта, который, как камень, может потянуть нас на дно… А теперь вытри слезки; ты ведь знаешь сама, что у судьбы бесконечные повороты, и даже самый коварный может принести не беду, а, наоборот, радость и удачу. Мы с тобой этому доказательство, правда? Успокойся и запомни: я добьюсь того, что смогу показать тебе самые прекрасные места на планете.

— Да, мой дорогой, — сказала она, слегка успокоившись. В конце концов, надо уметь принимать жизнь такой, какой она предстает в данный момент времени…

— Знаешь, я после этой истории с холодильником стал совсем другой. Я был колючий, жесткий, всегда как взведенный курок. Что-то во мне, по-моему, заморозилось. Какие-то ролики в мозгу или нервные окончания, которые мешали мне жить, наверное, отмерли. Не знаю, хорошо ли это…

— Нет, это другое, — вдруг сказала она. — Ты был закрытым сейфом, твои чувства были внутри. Я нашла ключ к этому сейфу и выпустила эти чувства наружу. Ведь ты был совсем неплохой, просто не знал об этом.

В животе у него вдруг появилась такая боль, что он даже присел на бетонный парапет набережной.

— Пусть будет так, — отозвался он, — пусть так.