Хамсин

Роберта немного удивилась такому приему, но скоро все стало ясно. К столику подошла девочка лет десяти, в руке у нее было серебряное блюдо, на котором лежал веночек из роз, а в нем — хрустальная тарелочка; на ней, на розовом лепестке, сверкало обручальное кольцо. Все посетители ресторанчика — а их было человек двенадцать — подскочили к их столику с бокалами шампанского и начали их поздравлять на английском, французском, турецком и еще на каких-то других языках. Роберта была сконфужена, а Хамсин смеялся: то, что он организовал, показалось ему не только забавным, но и достойным того, чтобы эта сценка запомнилась на всю жизнь. Он поцеловал женщине руку и аккуратно надел кольцо на безымянный палец. Все похлопали, посмеялись, выпили за здоровье Роберты и разошлись к своим столикам.

— Откуда у тебя деньги на такое кольцо? — спросила Роберта, посмотрев на мужчину подозрительно.

— Я кое-что продал.

— Надеюсь, не свою мужскую страсть?

— Нет.

— Что же?

— Мои часы. Золотые, «Патек-Филипп». Муж твоей кузины осматривал машину перед тем, как отвести ее в мастерскую. Он нашел часы. Перед отъездом он отдал их мне. Благородный парень.

— Просто честный.

— Верно. Таких мало. Я вчера их продал по дороге домой. Они стоили, кстати, девять тысяч долларов, мне дали за них в часовом магазине меньше половины. Но я не жалею. С ними ушла моя прежняя жизнь…

Он залпом выпил глоток вина.

— Ну, а теперь рассказывай про свои приключения в столице.

Она улыбнулась.

— Все шло как по маслу. В камере хранения народу было мало. Большая часть ячеек была открыта; с нужными номерами была заперта только одна, так что сумка была у меня в руках уже через несколько минут. Я зашла в кафе, выпила чашку кофе, съела неприличного размера сэндвич и пошла на стоянку такси. Но передумала и решила поехать на Оксфорд-стрит и погулять по магазинам. Ведь времени до моего поезда было еще много. Купила себе новое белье. Хочу тебе нравиться в любое время суток.

— Похвально… К тебе никто не приставал вблизи камеры хранения?

— Увы, нет. А вот в магазине «Мерсери» один мужчина подошел. Спросил, нужна ли мне помощь; сказал, что когда-то был директором этого магазина и знает его как свои пять пальцев. Симпатичный, кстати, мужчина, лет сорока пяти или шести. Но я изобразила неприступную крепость, и он ретировался.

— Как он был одет?

— Обычно. Серый костюм, светлый плащ. Рубашка с пуговичками на воротнике, модная такая… Видишь, я еще котируюсь в среде джентльменов. Так что не спускай с меня глаз.

— Не буду. Скажи, а не было ли у него какого-нибудь значка на плаще?

— Значка?

— Обычно в значках и пуговицах вставлены микрокамеры.

— Нет, пуговицы на плаще были потайные. Я еще подумала, что хочу купить тебе такой же. Думаешь, за мной следили?

— Вряд ли. Но мы это быстро выясним. Дай сюда сумку.

Он внимательно изучил содержание сумки. Вскрыл днище, вытащил из нее английский паспорт, коробку с печатью и пачку денег и сунул их во внутренний карман пиджака. Извлек из всех карманов костюма пластиковые сумки для продуктов, переложил в них содержание сумки. Внимательно ее ощупал.

— Как будто все в порядке, — сказал он. — Похоже, нам повезло. Я не нашел излучателя.

— Излучателя? Это такая штука, по которой могут определить, где мы находимся?

— Да, именно так. Впрочем, эти излучатели работают на расстоянии максимум пятидесяти миль, а от Лондона до Брайтона больше. Но в любом случае у нас есть еще целый час.

— Я успею все доесть, — хмыкнула она.

— Я тоже.

— И выпьем — за твое новое имя. Какое имя ты себе возьмешь?

— Ричард Эшем. Так звали лучшего друга моего отца.

Они вышли из ресторана минут через сорок. Хамсин повел ее на пирс. Там он заказал им кофе, но вскоре удалился в самый конец пирса, захватив сумку. Убедившись, что рядом никого нет, он швырнул сумку вниз, где под столбами пирса хлюпала вода. Снова осмотрелся и вернулся к Роберте.

— Ты выбросил сумку? — спросила она тихо.

— Да. Когда сумка промокнет, излучатель работать перестанет.

— Но ведь его не было?

— Техника идет вперед. Они могли вмонтировать излучатель в окантовку сумки. Или даже в ручку.

— Значит, ты не веришь, что нам удалось обвести их вокруг пальца?

— Вот что будет происходить сейчас. Если за камерой хранения не следили, то это все равно ничего не значит. Местный оперативник обязан проверять ячейку раз в месяц. Когда он обнаружит, что сумки нет, он, естественно, оповестит об этом свое начальство и всю сеть. Методом исключения они выяснят, что сумку мог забрать только я. Вывод: я жив. Трудно даже представить, какой после этого начнется переполох.

— Значит, забрав сумку, мы себя раскрыли?

— Да. Но и это ничего не значит. Я мог попасть в лапы другой разведки, например болгарской или восточногерманской. И сумку могли взять их люди, если я раскрыл им секрет ячейки. В этом случае я точно жив, но уже недосягаем для тех, кто за мной охотится. Надо придумать еще что-нибудь, чтобы они в эту версию поверили.

— Теперь я все поняла, — вздохнула она. — Ты специально пошел на это, чтобы они раз и навсегда от тебя отстали. Ты, оказывается, хитрец!

Он улыбнулся.