Хамсин

А когда-то было невозможно дождаться Димку с работы… Лада прыгала ему на шею, обхватывала его ногами и кричала:

– Лебедев, ну где ты так долго ходил?! Я такая голодная… Без тебя не ела, а ты все не идешь…

И он подхватывал ее на руки и тыкал грейпфрут, купленный на сэкономленные деньги. Лада его чистила, понимая, что из-за этого грейпфрута ее большой Лебедев остался сегодня без обеда… и макала мякоть в сахар…

А теперь он покупает в супермаркете манго и папайю, и это совсем не радует. И почему-то невкусно. Вкуснее были те домашние сморщенные яблочки, купленные у бабульки с явными признаками Паркинсона. И мечты о клюкве. Но она была не по карману… Да и выпадала из общей бедности свои нарядным цветом. Как и сама крупная женщина с гладкими щеками и роскошным народным платком.

Лада чистила яблоки размером с горох, срезая мятую кожу и сердцевину. Потом складывала в глубокую миску, добавляя куски моркови, и они ели такое блюдо перед сном, называя его фруктовым салатом.

А потом стали ужинать каждый себе. А если совпадало время вместе – становилось за столом тягостно… Висло молчание, как кисель. Он только просил передать соль. Либо замечал, что здесь уже и так много соли. И читал газету… И стал спать в другой комнате…

А ведь было слияние… Они каждую ночь наблюдали северное сияние, выстреливавшее друг из друга. Ей тогда казалось, что она умрет, стоит ему только в нее войти. Еще секунда, и она окажется под каким-то неправильной формы облаком. И она кричала… А теперь кричать перестала. И Димка перестал в ней тесниться.

Он был самым высоким на курсе. Как подъемный кран… И она маленькая и тонкая… Он долго носил ее на руках… и свадьба была скромной… В студенческом общежитии. Где на стене, подвешенная за руку, болталась расстроенная гитара. Где на тумбочках лежали конспекты и почему-то стояла кастрюля с недоеденным, уже подкисшим супом. И все пришли нарядные… А две подружки без настроения… Они долго искали себе платья и купили абсолютно одинаковые. Строчка в строчку. Ей было 18… Ему 23. И разлука в день казалась нереальной.

А когда у Димки заболела мама и он уехал на неделю – она неделю не ела… Он нашел ее голодной и похудевшей на 5 кг. В свитере из ангорки с полуоторванными пайетками. И долго откармливал и отпаивал дешевым кофе. И как драгоценность вложил в ладошки «Сникерс», который стоил ровно половину ее стипендии. А она смотрела на него, обветренного на огороде, и еле слышно спрашивала:

– Ты больше никуда не уедешь? Ведь ты же знаешь, что творится в мире. В Сомали, Алжире и Конго идет война. И эта непонятная операция «Буря в пустыне»… И Чечня…

И он обещал, целовал, умирал от любви… Обещал свозить в самый крутой ресторан «Макдональдс» на Пушкинской площади в Москве. Лада все мечтала попробовать сэндвич с говядиной. Он только открылся и чтобы в него попасть – нужно было отстаивать трехчасовые очереди.

А потом все куда-то исчезло… незаметно. В мае 97-го на Лукьяновке тоже появился такой ресторан. И не нужно было куда-то лететь… И Лада съела тонну пирожков с вишней и клубникой. А потом «Макдональдс» перестал быть рестораном…

Они думали, что устали. Каждый начал свое дело. Каждый активно реализовывался. Потом привыкли, что спят по отдельности… и она в субботу ходит нечесаная.

– Лад, причешись…

– Дим, отстань, я же не в офисе…