Хамсин

…Еще не старый снег суетливо уползал с земли. Виляя правым боком. У него были полные и тяжелые бедра. Словно у женщины пенсионного возраста, которая всю жизнь проработала бухгалтером. Киев озарило солнце, создавая иллюзию весны. Напоминая, что скоро выпустит свои иголки и наколет мир как ботоксом. В месте прокола сперва будет наблюдаться характерная припухлость, как после комариного укуса. А потом сломается чернозем как плитка шоколада, оголит ореховые ядра или острую тюльпанью ветку.

Димка вышел из офиса и закурил. С крыш капало холодной водой. Вода была с привкусом металла. А потом вспомнил, что вышел не курить, а обедать. Ему было все равно где, поэтому, увидев флажки «Евразии», зашел в низенький ресторан. В нос ударил запах суши и соевого соуса. В глазах забегали иероглифы, вырезанные из картона. На часах было около трех… Счастливые часы.

Он сел и тут же подскочил официант, предлагая зимнее меню.

– В окно посмотрите, зима – одно название.

И заказал привычные блюда: суп с морепродуктами, в котором зелено от водорослей и кавасаки маки с теплым лососем и крабом. Он сидел на стеганых диванах, которые напоминали куртку когда-то модную, и собирался уже заказать чай антистресс, как вдруг кинулся в сторону. Там смеялись… Громко и очень беззаботно. За раздвижной ширмой из дерева цвета венги. Настолько счастливо и, возможно, глупо, что его потянуло прямо в этот эпицентр смеха. Смеялись четыре девушки, и от этого многоголосья смех усиливался в мощи и энергетике.

Ему принесли суп в таких маленьких пиалках, что он при желании каждую мог спрятать в кулаке. Димка ел и прислушивался. Девчонки обсуждали чье-то собеседование на работу и хохотали.

– А он что?

– Ничего… Громко икнул.

– А ты чего?

– Сказала: «Будьте здоровы».

– Смотри, уже три. Можно заказывать…

И Лебедев понял, что они недавно приехали завоевывать город и что денег в обрез. Он ел механически, забрасывая суши в рот как семечки, отвечал на звонки, улыбаясь про себя.

Девочки молниеносно отреагировали на его баритон. Лебедев знал, что у него очень редкий тембр. У него был голос Юрия Левитана, который читал новости с фронта от советского информбюро, созданного на третий день войны. Притихли, вслушиваясь в его терминологию. А потом он поддался необъяснимому порыву и попросив свой счет, заодно оплатил заказ и того смеющегося столика. Настроение стало заинтересованным. К нему подошла самая смелая поблагодарить.

– Не за что, – отрезал Лебедев. – Вот вам моя визитка. Я слышал – ищите работу. У меня есть место секретаря.

Ника взяла. Она была высокая и еще не определившаяся с цветом волос. И не измученная диетами, что поголовно наблюдалось у киевских красавиц. Ему кинулись в глаза ее веселые ногти, похожие на клубничные карамельки. Царапины на руках. Видимо, в квартире живет кошка. А еще фарфоровый цвет лица, который оттеняли шелковые панели со стороны стены.

И вышел на улицу. Девчонки прилипли к стеклу, отодвигая занавески из рисовой бумаги.

– Ника, смотри-смотри, какая машина! Джип внедорожник, кажется.

– Садись, рассказывай. Что он тебе сказал?

Ника вертела в руках картонку с золотым тиснением и старалась скрыть радость.

– Да вот, работу предлагал.

– И что, позвонишь?

– Да не знаю, неудобно как-то…