Хамсин

…Лиза развивалась как по учебнику. У нее уже появились ногти, и весила она ровно 50 грамм. Вместо пальцев еще сохранялись рыбьи плавники, соединенные кожаными перепонками. Зато уже сформировались яичники. И она гордилась, что имеет то же, что и мама. Хотя доктора утверждали, что на таком раннем сроке еще невозможно определить пол ребенка. Но она точно знала, что она девочка.

– Мам, у меня большая голова. Она в половину меня.

Лада тут же открыла книгу «Мать и дитя».

– Ничего. Так и должно быть. Все правильно.

Лиза похлопала ручкой по своей амниотической жидкости, которой от силы было три столовых ложки. Потом прищурилась и глотнула совсем чуть-чуть. Чтобы заработали почки.

– Я знаю, что правильно. Только хочется побыстрее стать такой красивой, как ты…

И каждый вечер они говорили о папе. И вместе отматывали время. Как пленку в кассете простым карандашом. Вдвоем. Маленькая и большая женщины. Давно живущая и еще не рожденная. Имеющая борозды извилин и мозг, напоминающий гладкий бразильский орех. Вспоминали. Анализировали. Искали причину, объяснение, почему так случилось. Ведь когда найдешь объяснение – можно исправить исправимое. А то, что нельзя исправить, – постараться себе простить. И Лада долго себя прощала. И это оказалось сложным и очень трудоемким.

Она прощала себя за несдержанность, бестактность и равнодушие. За момент, когда у Димки попал в аварию грузовик, перевозивший оборудование, и все разбилось о плоский асфальт – она его не поддержала как следует. Убежала на встречу с какой-то стервозной заказчицей, у которой домработница не пользовалась дезодорантом и завоняла всю квартиру. За то, что давно не готовила ему завтраки, как он любил, и смеялась над его «дикими» вкусами. И диктовала, что носить и чем душиться. И стала властной. И сама обустраивала квартиру, не вникая в его присутствие.

За свое мужское поведение. За многие решения. Она прощала себя за холодность в постели и за свои поджатые губы, когда он долго не мог кончить. Она прощала его за малодушие и ранимость. За то, что не смог стукнуть по столу. За то, что робко просил:

Мне с тобою —

такой уверенной —

трудно

очень.

Хоть нарочно,

хоть на мгновенье —

я прошу,

робея, —

помоги мне

в себя поверить,

стань

слабее.