Хан

Неслихан метнулась на пару секунд куда-то, но не успела я перекинуться с Ханом и взглядом, как она уже прибежала обратно, одев на себя миленькую маленькую сумочку на кнопочке, и осторожно протягивая мне абсолютно такую же, счастливо улыбнувшись, когда я склонила голову, чтобы она собственноручно одела ее на меня перекинув через голову и одно плечо.

— Смотри, — она открыла свою сумочку, показав, что в ней лежал небольшой розовый блокнот и ручка, широко улыбнувшись мне, — у тебя такой же! И мы сможем общаться с тобой, когда захотим и сколько захотим! Я всегда буду носить эту сумочку с собой, сестренка!

Честное слово, не ожидая ничего подобного я была готова просто разрыдаться, пытаясь выразить своим взглядом, что я чувствую, и как разрывается душа, оттого, что мне приходится врать на этот счет, пусть даже это не продлится долго.

— Несли купила три упаковки по тысячи штук в каждой, — смеялась тетушка Халиде за нашими спинами, — дочка, готовься к тому, что тебе придется исписать их все.

— Лишь бы не пришлось купить еще столько же, зная общительность Неслихан — снова усмехнулся Хан, на что девушка лишь закатила глаза тяжело вздохнув, но тут же снова широко разулыбавшись и глядя в мои глаза так тепло, открыто и искренне:

— Твоя комната будет рядом с моей, и мы ее уже подготовили! Надеюсь, ты любишь персиковый цвет?

Я лишь кивнула в ответ, понимая, что начинаю улыбаться и слушать свое сердце, которое стремительно оттаивало и начинало радостно и несмело наливаться радостью, словно порхали крылья бабочек, которые мог сломать любой порыв ветра.

— Уже персиковый? Разве комната для мисс Лейлы не была розовая, когда я уезжал? — как всегда усмехался Хан, выглядя при этом совершенно расслабленно и лениво, глядя на нас так пронзительно и весело.

— С тех пор, как ты уехал, сынок, комната уже успела побыть сиреневой, бирюзовой и белой, — посмеивалась тетушка Халиде даже без доли намека на язвительность, на что Неслихан эмоционально вплеснула руками, оборачиваясь к Хану:

— А что мне по-твоему оставалось делать, когда ты уехал и сказал, что ты привезешь мою сестренку завтра, а вместо этого пропал на четыре дня?!

— Успокоиться и ждать, — повел своей бровью Хан, на что Неслихан демонстративно сложила ручки на груди:

— Вот я таким образом успокаивалась и ждала!

Хан лишь что-то со смешком проговорил на своем языке, пока я с зарождающейся улыбкой наблюдала за ними, касаясь кончиками пальцев к мягкой маленькой сумочке, которая теперь красовалась на моем боку, залюбовавшись на то, как изменился взгляд Хана рядом с этой девушкой, которая едва ли была его супругой, и снова пропустила момент, когда помимо тетушки Халиде и Неслихан в гостиной появился еще один человек.

Я уже не вздрагивала, услышав новый незнакомый голос, пока не понимая, откуда он доносился:

— Если в гостиной стало шумно и громко, значит, вся семья собралась. Я не опоздал?

Мужской голос был мягкий и низкий, только я никак не могла понять откуда он звучит, растерянно оглядываясь, когда Хан подскочил с дивана, кинувшись куда-то в сторону лестницы, недовольно цокая и качая головой:

— Зачем ты спустился сам? Я бы пришел за тобой, отец.

А остановка сердца и полное отключение мозга бывают кратковременными?!

Потому что в ту секунду, когда я услышала слова Хана, во мне остановилось просто все и сразу, замерев на пару секунд, а потом взорвалось, словно атомная бомба, размазывая по крупицам остатки мыслей, и сметая напрочь логику.

Папа?! Хан сказал ПАПА?!

Я не знаю, что именно стучало истерично и захлебываясь в моих висках, пока голова разрывалась в поисках ответа на новую головоломку, выискивая в памяти какие-то обрывки слов, фраз и разговоров о Хане. О его прошлой жизни. О родителях.

Разве Джеки не говорила о том, что про отца Хана было ничего не известно, а сам Хан попал в детский дом после того, как умерла его мама? Так неужели его отец был все это время жив? И не пытался найти своего сына, который все детство провел в детском доме, вдали от него? Даже если это было так, и мужчина разыскал Хана позже, как он смог простить своего отца за то, что тот не был рядом все эти годы?!

Возможно я плохо знала Теомана. Скорей всего не знала его вовсе, но я немного знала Хана, и была уверенна в том, что он не смог бы простить такого никогда. Хан был слишком самодостаточен. Слишком высокомерен, слишком жестким для такого милосердия.

Мне казалось, что меня просто нельзя удивить в этот день еще сильнее, но Хан было словно сундуком Пандоры, из которого каждую секунду появлялось что-то новое, что просто переворачивало мой мир с ног на голову, круша все нерушимые ранее устои, на которых я пыталась построить свою новую жизнь. Пока безуспешно.

Кажется, нужно было подготовится к этой встрече основательнее и выпить с утра как минимум стандарт успокаивающих средств, чтобы не теряться каждую секунду на грани потери сознания в полное и совершенно беспомощное забвение.