Хан Узбек. Между империей и исламом

На мой взгляд, сообщение придворного историка Шараф-хан Бидлиси говорит о следующем. На третьем году своего правления Улджэйту оказался втянут в религиозные распри между ханафитами и шафи'итами. Помимо воли и желания ильхан выступил в роли третейского судьи. Нет оснований полагать, что он разбирался в тонкостях расхождений религиозных мазхабов. Благосклонность Улджэйту к шафи'итам означает, что эта группировка имела большее влияние при дворе. Далее в политической игре ильхан поставил на другую группировку. Чеканка монет с именами двенадцати имамов осуществлялась в интересах шиитов-имамитов^{15}. Хамдаллах Мустауфийи Казвини в своем географическом сочинении «Нузхат ал-кулуб» (ок. 1340 г.) говорит, что шииты-имамиты преобладали в Ираке Арабском в округах Куфа, Басра и Хилла, а в Западном Иране — в округах Рей, Ава, Кум, Ардистан, Ферахан и Нехвенд; в г. Сава господствовали сунниты-шафи'иты, а в его сельском округе — шииты-имамиты; в Кашане шииты-имамиты преобладали в городе, а сунниты — в сельской округе. В Гургане большинство жителей были шииты[52]. Большинство населения Ирана все же считалось суннитами шафи'итского толка. На фоне этой религиозной географии возникает трудный вопрос: кем на самом деле был ильхан Улджэйту (мусульманское имя Худабенде), обратившийся к христианскому Западу со следующим посланием.

«Мы, султан Улджэйту, обращаемся со словом нашим к Иридуверенс (Roi de France):

Все вы, султаны народов Франкских, почему забываете вы, что, живя с давних пор в дружественных отношениях с нашим благородным прадедом, с нашим благородным дедом, с нашим благородным родителем и с нашим благородным старшим братом^{16}; и мысля так, как если бы вы находились близко, хотя вы и были далеко, вы обменивались посольствами и поздравительными подарками, чтобы осведомляться о всяких новостях^{17}.

Ныне, вступив на трон, мы предполагаем не изменять указов и распоряжений наших предшественников: нашего благородного прадеда, нашего благородного деда, нашего благородного родителя и нашего благородного старшего брата; не только не игнорировать договорных условий с прежними правителями провинций, которые обладали законченной организацией, но сохранять их как принятое на себя обязательство и жить (с вами) в отношениях еще более дружественных, чем прежде и так же обмениваться посольствами^{18}.

Мы, старшие и младшие братья, из-за клеветнических речей дурных подданных потерпели много вреда^{19}.

Ныне мы, Темур-каган^{20}, Токтога^{21}, Чабар^{22}, Тога^{23} и другие потомки Чингис-хана, мы получили от Неба внушение, умирили, благодаря покровительству Неба, взаимные упреки (которые длились) до сего времени целых 45 лет, объединили наше государство (улус) от восхода солнца до моря Талу и приказали соединить наши почтовые сообщения.

Мы взаимно связаны словом, что если некогда кто-нибудь из нас будет думать иначе (т. е. будет интриговать), то все мы общими силами будем защищаться против него^{24}.

Ныне подумавши: как пренебречь вашим обычаем жить в дружественных отношениях с нашим благородным дедом, с нашим благородный родителем и нашим благородным старшим братом, мы послали к вам Мамалага и Тумана^{25}.

Мы осведомлены, что вы, многочисленные Франкские султаны, все живете во взаимном согласии. И поистине, что может быть лучше согласия?^{26}

Если бы ныне кто-либо не стал жить в согласии с нами или с вами, тогда силою Неба мы будем защищаться против него, да ведает то Heбo^{27}.

Наше письмо написано в 707 году, году змеи (1305), 8-го дня последней декады 1-гo летнего месяца, во время пребывания в Alijan'-e».

Содержание письма Улджэйту не дает никаких оснований видеть в отправителе мусульманина. В письме звучит характерное для чингизидских посланий обращение к воле Вечного Неба. В канцелярии ильхана работала группа секретарей, ответственных за переговоры с христианской Европой, куда были вовлечены главы несторианской церкви. Мусульманские секретари ильханской канцелярии отвечали за переписку с мусульманскими правителями. Обычно это обстоятельство упускается из виду и ситуация рассматривается в ложном ракурсе: до и после принятия ислама.