Хангаслахденваара

– Это, приятель, отдельный разговор! А ты чем занимаешься в жизни? Вот я, например музыкант. Неприбыльное дело, скажу тебе честно, но моё и больно уж нравится. Есть у тебя твоё дело?

Александр гордо расправил плечи, как всегда, когда ему предстояло поразить собеседника сведениями о своей писательской деятельности. Он приготовился перечислить Молодому список своих произведений и публикаций, как вдруг с ужасом понял, что не может вспомнить ровным счётом ничего из того, что когда-либо написал. Он не мог вспомнить ни одного из своих персонажей! Невероятно, но такое случилось…

Плечи опали, спина согнулась, исчезло самодовольное выражение лица, уверенность во взгляде погасла.

Молодой с интересом наблюдал за метаморфозами своего нового знакомого.

– Я пишу немного,– скромно сказал Саша. – Иногда печатаюсь…

– Понятно, – сочувственно качнул головой музыкант. – Те же проблемы, Санёк? Кому мы нужны в этом мире? Здесь правят другие цари и молятся иным богам. Мы тут лишние и часто неудобные.

– Ничего не поделаешь – не мы выбираем мир, в котором жить.

– Кто тебе это сказал? – удивлённо посмотрел Молодой. – Выбор есть всегда! Если я пою про другие миры и утверждаю, что они существуют, если в них верить – значит, они существуют!

– Странно. Я тут недавно нажрался и поймал белую горячку. Я видел то, чего не может быть на самом деле. И всё-таки оно существует?

– Конечно! – Молодой снова припал к бутылке. – Весь вопрос в том, как смотреть. Это как в машине: можно смотреть через лобовое стекло, управляя при этом автомобилем, а можно валяться на заднем сидении с бутылкой, изредка посматривая на убегающую от тебя дорогу и ни на что не влияя. Те, кто ловят «белку» – как раз из валяющихся на заднем сидении. Но то, что они видят – реально, будь уверен!

Саша подумал о Хангаслахденвааре и согласился с Молодым: слово-то к нему пришло фактически из ниоткуда, а по теории уличного музыканта получалось, что из того – из другого мира. И оно оказалось настоящим, место с таким названием существовало на самом деле! Прав Молодой?

– Я прав, Санёк. Прав. – Музыкант хитро улыбнулся. – Ты в этом скоро сам убедишься. Ладно, мне пора. Да и ты беги в свою парикмахерскую. Наверное, увидимся ещё, старина! Жму лапу!

Не дав Александру опомниться, Молодой пожал его руку, засыпал в карманы заработанную мелочь, допил остатки пива, запихнул в рот бутерброд.

А дальше случилось то, что снова ввергло Александра в шок: парень, сжавшись в комок, прыгнул в гитарный кофр, который тут же с громким стуком захлопнулся, словно гроб странной формы, и, разогнавшись по тротуару, взмыл в небо. Некоторое время он маневрировал между проводами линий электропередач, и вскоре исчез в низких облаках.

Гитара Молодого, забытая им у стены, становилась всё прозрачнее и прозрачнее, пока не исчезла вовсе, словно утренний туман на солнце.

«Я сошёл с ума», – обречённо, но почему-то без особой печали, подумал Саша. Он встал и пошёл в направлении ближайшей парикмахерской, натыкаясь на прохожих и размышляя о странных песнях жильцов своего дома и о летающих в гитарных кофрах уличных музыкантах.

* * *

Некоторые авторы, желая показать дневную жизнь мегаполиса, пишут: «город шумел, как огромный пчелиный улей». Кое-кто из них пытается откреститься от этого штампа и сравнивает города с гигантскими муравейниками. Но для Александра Саблина города были совершенно иным – колониями тараканов.

Люди, словно тараканы, сверху покрыты хитиновым слоем недоверия друг к другу, снизу имеют отвратительное полупрозрачное брюшко для вмещения пороков и слабостей. Очень часто их повадки напоминают тараканьи: в многомиллионной колонии постоянно жрут, гадят, совокупляются, копаются в гнили и мерзости. Они, эти существа, ненасытны и неудержимы в удовлетворении своих потребностей. Там, где обосновываются люди, через несколько десятков лет всё вокруг оказывается изменённым и загаженным до неузнаваемости.

Ну, какой, скажите на милость, муравейник или улей? Глупость это… Обычная дурно пахнущая тараканья колония с фантастической способностью к размножению.

Саша шёл в парикмахерскую, а колония шуршала покрышками машин на проезжей части, стучала подошвами ботинок и туфель по тротуарам, монотонно гудела голосами своих обитателей.

Это был огромный зловонный тараканий город.

Александр не любил долго размышлять на эту тему – ему становилось плохо от придуманного им же образа, поэтому он решил, что лучше вспомнить Молодого с его необычной песней, и слова Флинковского: приезжайте к нам на Хангаслахденваару!

Чем бы ни были невероятные последние события, но они внесли что-то новое в однообразную Сашину жизнь, сделали её ярче и интереснее. Может, он ещё и испытывал страх при новых проявлениях сверхъестественного, но вместе с ним появились интерес и любопытство: что дальше?

Все парикмахерские в мире пахнут одинаково. В подавляющем своём большинстве они пахнут приятно. Сашу встретили ароматы одеколонов, душистого мыла, глаз порадовали чистота заведения, крахмальная белизна полотенец и блеск многочисленных зеркал…