Ханкерман. История татарского царства

– Знаешь, Сагид, в твоих словах есть немало правды, – признал Мустафа, подбрасывая в костер очередную ветку. – Но подумай: ведь и в жизни хана Шах-Али были времена, когда он все терял. Он терял наш Касимов, его изгоняли из Казани… И что же он делал? Он возвращался. И одерживал верх. Нет, мы не позорим память наших великих предков. Ты храбро бьешься, мы тоже стараемся не отставать… (Тут все ветераны, сидевшие у огня, понимающе хмыкнули). Мы служим своему салтану верно и честно, нас не в чем упрекнуть. Разве кто-то из нас дрогнет, если надо будет погибнуть за наш дом?

Мустафа обвел взглядом всех собеседников, и убедился, что все они с ним согласны, даже беспокойный Сагид. Да, Касимов переживает не лучшие времена, но он в надежных уланских руках.

1621 год. Под Михайлов-градом

Стремителен набег ногайцев, лучшие лошади под ними. Никто не сравнится с ногайцами в джигитовке, как и в грабеже. Разве что горцы. Жадны ногайцы до наживы, не унимаются, каждый год приходят по осени грабить русские пределы. Больше всего достается малым рязанским городкам. Нападать ногайцы привыкли ночами, чтобы застать урусов врасплох.

Храбры ногайцы и дерзки, да нет у них огневого боя, по-дедовски с луками да арканами идут в набег. А у татар салтана Алп-Арслана имеются ручные пищали и даже седельные пистолеты. Едва загорелись костры на сторожевых башнях и зазвонил тревожно колокол на соборе Михайлов-града, так открылись крепостные ворота, и вышло касимовское войско на перехват. Торопятся уланы и казаки, освещают дороги факелами, спешат перекрыть брод на реке – знают, ногайцы непременно там будут отходить.

Успели касимовцы, перехватили ногайцев у брода. Громко хлопают пищали, плюются свинцом, жадные ногайцы валятся с седел. Но много их, уцелевшие хватаются за луки. Свистят стрелы, ржут лошади, и вот уже потери в касимовском полку.

Едва начался рассвет, а ворон Хасан уже летает над рекой ниже брода, что-то влечет его зорко осмотреть отмели. Вот и казак со стрелой в груди лежит в воде.

Слетел ворон на берег, приблизился.

Вдруг дрогнули ресницы, шевельнулся воин, застонал. Э, да это же друг салтана Мустафа Беркузле! Пробила острая ногайская стрела его кольчугу. Мустафа всегда был добр к Хасану, бок его раненый вылечил, вкусным угощал. Жаль сокольничего. Но и помочь никак нельзя, если только…

Слышит Хасан голоса на дороге, видит всадников с факелами. Это касимовцы одолели врага, а теперь своих убитых-раненых ищут. Неужто не догадаются к реке спуститься? Нет, не догадаются, едут мимо.

И закричал тогда ворон Хасан, что есть силы закричал! Все известные ему слова вспомнил. Остановились всадники на дороге, услышали, удивились. И вот двое с факелами отделились от отряда и спустились к берегу. Заметили раненого на отмели, факелами машут, своих зовут.

Посмотрел Хасан, как Мустафу достают из воды и на руках бережно несут к коням. Каркнул громко и взлетел. Он свое дело сделал.

1623 год. Наследники

Отвоевался под Михайлов-градом Мустафа Беркузле. Выжить выжил, а здоровья не сохранил. Вынули из груди стрелу, рана долго заживала, гноилась, но, хвала Всевышнему и умению старого врача, заросла. Жаль только, левая рука не восстановилась: ни поднять толком, ни замахнуться. А если упорствовать, то начинает болеть. Хрупок человек.

Лечился Мустафа дома, в Касимове. Жена хлопотала, да все то плакала от радости, что муж остался жив, то сердилась на него, дескать, чуть ее вдовой не оставил, а детишек сиротами. Двое сыновей растут у Мустафы. Старшего восьми лет зовут Назаром в честь деда. Младшенькому шестилетнему Мустафа дал имя тестя – Саид. Растет смена, берегитесь, враги. А доченька, которой сейчас всего четыре года, Юлдус – истинная звездочка!.. Никак нельзя было умереть Мустафе, встал на ноги.

Когда оправился от слабости, стал думать, как прокормить семью. С голода они, конечно, не умрут – есть и стадо, и дом, и, если совсем станет худо, многочисленные родственники не оставят в беде. Только горды мужчины рода Беркузле, не привыкли нахлебниками быть, это им запретил сам одноглазый Ибрагим, которому пришлось помыкать горюшко… Много Мустафа не надумал, понял, что надо идти к салтану. Уж Алп-Арслан старого служаку не оставит.

Салтан приехал в Касимов через месяц-другой после выздоровления Мустафы. Мустафа явился к нему во дворец и рассказал все как есть. Покачал головой Алп-Арслан:

– Зря я тебя тогда отпустил, добрый мой друг. Но знаешь, заберу тебя в Москов-град. Будешь снова моим сокольничим. А если его с собой возьмешь, буду тебе два жалования платить.

Показывает царевич куда-то за спину Мустафе, тот оборачивается, а на подоконнике сидит ворон Хасан и внимательно слушает беседу.

…С той встречи быстро пролетели почти два года. Раньше столичная жизнь тяготила Мустафу, теперь дни его молодости давно миновали, стал он относиться ко всему спокойней.