Ханна

— А вы?

На его губах появляется улыбка.

— Я тоже принадлежу к угнетенному меньшинству на правах принца-консорта. Распоряжается Элоиза: все деньги у нее. Наш свадебный контракт оговаривает этот вопрос совершенно четко. Вы проявили удивительную находчивость, написав мне письмо на железнодорожном бланке Нового Южного Уэльса и подписавшись Мак-Кенна. В противном случае мне было бы трудно объяснить, почему вы пишете из Сиднея, в то время как детектив указал, что вы покинули Австралию.

— Вы заплатили этому человеку, чтобы он солгал?

— Обычная мужская солидарность.

Взгляд Ханны останавливается на Мике Гунне, который возвышается на своем сиденье, делая вид, что разговор за его спиной ему безразличен. Пошел мелкий теплый весенний дождь. Ханна спрашивает, указывая на рыжеволосого:

— Вы приказали ему повсюду следовать за мной?

— Да. Мика делает все, что я ему приказываю.

— Абсолютно все?

— Абсолютно.

— Вы знали, что я собираюсь сбежать из Гундагая?

— Нет, не знал. Но вы могли быть кем угодно, только не горничной. Даже в Австралии ни одна горничная не умеет считать так, как вы, не интересуется доходами от приисков, сельским хозяйством, таможенными пошлинами в колонии Виктория, банковскими операциями, условиями кредитов, сравнительными характеристиками развития Мельбурна и Сиднея. По правде сказать, я не встречал женщины, способной понять хоть что-нибудь из деловой лексики мужчин. Более того, я знал очень мало мужчин, которые бы с такой жадностью впитывали информацию подобного рода, усваивали ее с такой скоростью и понимали с такой легкостью. А те, которых я знал, не весят девяносто фунтов, не носят платья, облегающего самое красивое тело, какое только можно себе вообразить, и у них нет огромных серых глаз, которые преследуют вас недели и месяцы.

Маленький механизм в голове Ханны регистрирует: "Ты выслушала первый настоящий комплимент, сделанный тебе мужчиной. Оказывается, это отнюдь не неприятно. Тем более что комплимент искренний, а он именно таков, ибо он не сказал, что ты красива. Вдобавок, кажется, у него нет навязчивой идеи затащить тебя в кровать и обработать там, как картофельное поле".

Но у другой Ханны внезапно учащается дыхание, корсаж становится тесным для затвердевшей до боли груди.

Лотар продолжает:

— Перед моим отъездом в Аделаиду я приказал Мике проверить, не взяли ли вы драгоценности Элоизы и не являетесь ли наводчицей воровской шайки. В случае вашего побега из поместья, если вы ничего не украли, он должен был только следовать за вами и не предпринимать ничего другого, ни во что не вмешиваться.

— Я ничего не взяла.

— Кроме лошади. Мика чуть не умер от смеха, наблюдая за тем, как вы ее седлали и взбирались в седло.

— Это и впрямь было нелегко.

— Но он не имел права вам помочь. Он проследил за вами до дома Мак-Кеннов на Гленмор-роуд. Так вы их знаете?

Она объясняет ситуацию с "Сэмом" Визокером.

— Все ясно, — говорит Лотар.

Экипаж останавливается.

— Ханна, — говорит Лотар. — Я не хочу подвергать себя риску, ожидая вас в снятой вами у Тома Огилви квартире, так как он — один из моих деловых знакомых. Я не хочу назначать вам свидание в отеле, где нас могли бы увидеть вместе. Мне это ни к чему. Элоиза, конечно, знает, что я ей изменяю, но поскольку речь идет о случайных связях, это ее не задевает. Здесь же…

Ханне удается сдержаться и не сказать: "…не тот случай". Она понимает, к чему ее обяжут эти слова, а "ты еще не знаешь, как далеко тебе захочется зайти этой ночью".

— Официально, то есть для подозрительной Элоизы, я в Сиднее по делам, хотя сегодня суббота. Я приехал сегодня утром, у меня уже было два деловых свидания. Сегодня же в моем клубе на Джордж-стрит я пообедал с владельцем скутера — вы, наверное, не знаете, это такой парусник. Он прекрасен. Он был построен в Соединенных Штатах, я думаю о нем с тех пор, как увидел несколько месяцев назад. Это самое чудесное судно, о каком только можно мечтать, даже если находишься в Швейцарии. И я мечтал о нем. Элоиза наконец сказала "да", как мужчина уступает желанию женщины в покупке мехов или бриллиантов. Она разрешила мне его купить. Сегодня дело сделано. Завтра я отправляюсь в Брисбен, где на якоре стоит скутер.

Ханна взирает на него не без удивления. Как мало она его еще знает. Она всегда видела спокойного и ироничного Лотара. Но когда он заговорил о корабле, его голос изменился, взгляд тоже, в нем появилось нечто детское.

Он улыбается, овладев собой.

— Я вам говорю об этом паруснике не случайно. Элоиза мне открыла необходимый кредит. Я добился того, что владелец снизил ранее оговоренную цену. Предполагаю, что вы не нуждаетесь в моих советах по поводу дела, о котором пишете в письме. Значит, вам нужно другое. Сколько?

— Тысяча пятьсот фунтов, — говорит Ханна.

Дождь усиливается, и его крупные капли стучат по кожаному верху. Ханна следит за взглядом Хатвилла. В нескольких шагах от них за дождевой завесой вырисовывается веранда белого дома. Лотар Хатвилл говорит своим обычным мягким и немного насмешливым голосом.