Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)

— Что ж, я узнал у тебя все, что хотел… Можешь идти. Но на всякий случай будь готов к повторному звонку, — похоже, мои чувства напрягли этого старого копа. Он сжалился надо мной и отпустил наконец с миром.

Я только этого и ждал. Поднялся и на нетвердых ногах двинулся к выходу из кабинета, не прощаясь.

Харон ждал меня у дверей кабинета, сидя на маленькой кушетке. А вместе с ним и кое-кто еще.

Как только я вышел за дверь, Долорес вскочила на ноги. Взволнованное бледное лицо, большие испуганные глаза, дрожь тонких губ. Я не успеваю ничего понять, а она уже налетает на меня. Ее холодные руки хватают меня за плечи, притягивают к себе — я хочу отшатнуться, запах ее мерзких духов заполняет легкие, черт, убери, убери от меня свои руки! Не мешай мне!

— Мортем, солнышко, сынок! — Она впервые назвала меня Мортемом? Серьезно? — Я так волновалась за тебя, я…

— Что ты здесь делаешь? — Мне нужно к Харону, отпусти меня. Я пытаюсь заглянуть ему в глаза, вывернуться из тисков холодных пальцев, но мой сосед старательно прячет взгляд в пол, терпеливо ожидая конца нашего с Долорес разговора.

— Я узнала о том, что случилось с ребятами. Я думала… Думала… — не обнимай меня, не смей! Ты не имеешь на это права! Твои слезы моей жалости тебе не дадут! — Думала, ты тоже погиб.

— Но я жив. Удостоверилась? Проверила? А теперь отпусти! — Не трогай. Не касайся. Не зли. Помни, что я, черт возьми, не прощу тебя так просто, после пары слез и наигранной истерики.

— Мортем, я так волновалась за тебя. Я думала, что потеряла тебя. Когда мисс Нейлсон позвонила мне, я чуть с ума не сошла от страха, — ее глаза так близко, она шумно дышит, шмыгая носом. Но каждый ее вздох вызывает во мне лишь новую волну раздражения.

— С чего бы это? Мне казалось, вам с папашей насрать на меня до тех пор, пока я не играю роль груши для битья, — мой крепкий хлопок по ее ладони заставляет женщину отойти. Она растерянно смотрит на меня, продолжая противно шмыгать. Но наталкивается только на холодный ненавидящий взгляд меня — сломавшегося, разгневанного, желающего уничтожить.

— Мортем, дорогой… — приторное, мерзкое «дорогой», вызывающее кислящую горечь на языке. Что ты мне скажешь? Чем остановишь? Как в очередной раз постараешься оправдать каждый отцовский удар, который ты не пожелала предотвратить? — Давай… Давай мы поговорим, пожалуйста. Только где-нибудь в уединении…

— Говори здесь. У меня нет времени искать уединение, — я поджимаю губы, зло хмуря брови.

Томми ждет меня, каждая секунда на счету. Я должен найти Диггори, пока он не забрал у меня то последнее, что еще что-то значит в моей человеческой жизни. У меня нет времени слушать тебя, после того, как Гейл… Нет! У меня нет времени слушать твои притворные истерики теперь, когда жизнь Томми висит на волоске, а моей прямой обязанностью становится найти его! Если я не успею из-за тебя и твоего желания вернуть контроль над ситуацией со мной… Тебе будет больнее, чем Диггори.

— Мортем, это очень важно, правда, — твой молящий взгляд не поможет. Я видел пустые, мертвые глаза Гейла — теперь уже ничто не заставит меня мучаться сильнее.

— Говори. Здесь. Лорел не против, — я бросаю на него короткий молящий взгляд. Пойми, пожалуйста, пойми. — Правда ведь, Лорел?

— Совершенно не против. — спасибо. Спасибо, что ты здесь, со мной. Спасибо, что вчера в одиночку мыл меня, выпавшего из мира, пытался напоить чаем, когда истерика настигла. Спасибо, что ты есть. И прости, что я позволил себе не простить тебя.

— Мортем… — Долорес смотрит то на меня, то на Лорела, и глаза ее полны отчаяния. Не волнует.

Как не волновали ее мои мольбы спасти от папы и его пудовых кулаков, ломающих мои кости и веру в людей.

— Хорошо. Только не убегай от меня, пожалуйста. И не злись.

Она на долгие секунды замирает, набирая воздух и собираясь с мыслями. Я жду, хотя тело само пытается нести меня вперед — на помощь пропавшему Томми, судьбу которого я просто обязан выяснить. Время идет, я должен идти. Но вместо этого стою и жду, пока старая карга начнет говорить.