Хаос времён года

Штормы усиливаются по мере того, как распространяются слухи о смерти Лайона и Геи. По словам Ликсу, Времена года объединяются в группки и уходят из своих регионов, не желая рисковать, возвращаясь домой через лей-линии. На каждое свободноживущее Время года, которое нам удается выследить и вернуть в Обсерваторию, приходится двое исчезнувших из системы, что неизбежно приводит к образованию новых штормов. В десятках городов отмечается полный коллапс энергосистемы, что еще больше затрудняет доставку подключенных Времен года домой. Мои Стражи гасят разгорающиеся пожары недовольства, но, что бы мы ни делали, искры продолжают разлетаться.

У меня больше нет времени на бесполезные уроки с растениями в горшках и битвами воли в парке. Как некогда и заниматься поисками ока. Пора находить собственные ответы. Я обладаю контролем над магией Геи; и это все, что мне требуется для создания новых Времен года – моих собственных. Тех, которые будут всецело преданы моим принципам. Если я сумею сделать их достаточно, то получится восстановить нарушенное Лайоном равновесие. Кай, несомненно, займет Джека на какое-то время, а это значит, что мы с Флёр сможем всецело сосредоточиться на устранении учиненного беспорядка. Если и есть кто-то достаточно упрямый и альтруистичный, чтобы воскрешать мертвых, так это Флёр.

Когда я следую на север по нулевому меридиану, находящаяся внутри меня магия шевелится, реагируя на низкое гудение мощной лей-линии под ногами, через которую я чувствую связь со всей вселенной. Закрыв глаза, я, наверное, смог бы увидеть материю мироздания – карту времени и пространства, – каждую электромагнитно заряженную линию, светящуюся под поверхностью земли.

Низкий звон колокола часовни больницы Святой Троицы приглушен порывистым ветром. Где-то рядом щелкает замок, с соседней улицы долетает вонь мусора. Я срезаю путь и иду на восток, следуя за этим запахом вплоть до стоянки у Хайбридж Уорф. Из квартиры, кутаясь в пальто, выходит подросток, и мокрый снег засыпает его всклокоченные волосы. Помахивая заполненным мешком для отходов, он пересекает парковку, направляясь к мусорному контейнеру.

Шагающая рядом со мной Флёр начинает кипятиться.

– Что ты задумал?

– Решил сделать всем нам одолжение.

Флёр хватает меня за рукав, видя, что я вырываюсь вперед в погоне за пареньком. Ее рука соскальзывает, когда я бросаюсь и хватаю мальчишку за воротник пальто. Тот роняет мешок, в котором звенят жесть и стекло, а я обхватываю его за шею и приставляю нож к боку.

– Расслабься, – говорю я ему, – скоро все закончится.

– Дуг! Нет! Что ты творишь!

Мальчик выгибается вперед, когда я вонзаю лезвие, и сжимает полы своего пальто, толстая шерсть которого хорошо впитывает кровь. Впавшая в панику Флёр заставляет магию внутри меня гудеть. Ее широко раскрытые глаза мечутся с окон квартиры мальчика на пустую улицу позади нас. Последний удар церковного колокола растворяется в воздухе, и воцаряется тишина.

– Миру нужны Времена года, Флёр. Он умирает. Покажи мне, как его спасти.

– Я не могу!

– Я видел, как ты это делаешь.

Я смотрю ей в глаза, отмечая, что ее разум находит и схватывает то же самое воспоминание. Она сидит на поляне, густо поросшей полевыми цветами, и ей на лицо опускается бабочка. Соммерс замораживает ее, убивая ради глупой демонстрации своей магии, или, может быть, просто чтобы разозлить Флёр, отомстить за то, что она причинила ему боль. Флёр берет бабочку в сложенные чашечкой ладони, дует на нее, и бабочка улетает.

– Ты знаешь, как это сделать, – говорю я, поднимая парня в воздух за воротник пальто. – Ты можешь вернуть его к жизни. Это одно и то же, черт возьми.

– То было насекомое! И магии ушло совсем немного! Мне потребовались годы, чтобы понять, как это сделать! – кричит она, хватаясь за голову. – А он человек. Человек! Я недостаточно сильна для подобного!

– Тогда он умрет.

– Ты чудовище!

– Может, и так. Только не забывай, что сама разделила участь этого чудовища, нравится тебе это или нет.

Она сделает, что я велю. Уж слишком она чувствительная. И слишком предана самой идее жизни, чтобы позволить парнишке истечь кровью на улице. Я выбрал это место, в тени больницы, с виднеющимся за спиной шпилем, чтобы напомнить ей о ее собственном прошлом. О том, как она попала в Обсерваторию. И сейчас она здесь только потому, что была в свое время спасена.

Ее выбор прост. Потому что я ей его не оставил.

Флёр

Мальчик смотрит на меня широко раскрытыми глазами, между его пальцами сочится кровь, а у меня в голове звенит церковный колокол.

Я падаю рядом с мальчиком и беру его за руку, когда его глаза закрываются. Мое прикосновение не обратит смерть, но мне кажется неправильным позволять ему страдать, не предлагая никакого утешения.

Дуг вышагивает по слякоти передо мной.

– У него нет времени, Флёр!

– Я не в состоянии этого сделать, – кричу я, моргая от мокрого снега. – Это ты контролируешь магию Геи, не я.