Хаос времён года

Кай крадется впереди меня с поднятым луком и натянутой стрелой. Резким кивком головы она указывает в сторону, приказывая мне держаться поодаль, пока мы на цыпочках обходим тело на кухне. Пол сотрясается от грохота тяжелых ботинок, дверь в подвал распахивается, и показывается очередной Страж.

Чвак! – и вот он уже лежит на полу. Кай пинает его, чтобы убедиться, что он точно мертв.

Она накладывает на тетиву еще одну стрелу и, перешагнув через тело, спускается по ведущей в подвал лестнице и исчезает из виду. Я наклоняюсь, чтобы выудить у него из кармана ключ-карту, и тут вспоминаю, что рюкзак Кай так и остался снаружи. Возвращаюсь к окну, пригибаясь, когда над головой пролетает магия мертвого Стража. Надевая рюкзак себе на спину, я часто моргаю, неуверенный, что именно вижу, когда замечаю движущуюся по коридору тень.

В кухне появляется еще одна девушка-Страж. Бесшумно ступая, она крадется к двери в подвал. Я достаю нож и следую за ней. На верхней ступени лестницы я оказываюсь ровно в тот момент, когда она подбирается к Кай сзади.

Я бросаю клинок. С поднятым луком в руке Кай резко разворачивается, и к ее ногам, просчитав последние несколько ступенек, лицом вниз плюхается бездыханное тело Стража с торчащим из спины ножом.

Кай моргает, глядя на меня, и опускает лук. Никто из нас не произносит ни слова, когда я наклоняюсь, чтобы забрать свой нож и заодно ключ-карту у Стража из кармана. Мы прикрываем глаза, когда ее магия вспыхивает и улетает прочь. Наконец, свет гаснет, и я отдаю Кай рюкзак и одну из ключей-карт, оставляя другую себе.

Включаю фонарик и обвожу лучом подвал. Спуск в Летнее крыло находится в дальнем углу помещения. Положив фонарик на пол, я открываю двери лифта и заглядываю в шахту. Снизу поднимается сырой, затхлый воздух, сильно пахнущий мхом и землей. Точно так же воняет в катакомбах под Обсерваторией. Рядом с собой замечаю прямоугольный складной столик, на котором стоит открытая банка колы. Вылив остатки содержимого на пол, бросаю пустую жестянку в шахту лифта.

Кай на цыпочках подходит ко мне сзади, и мы оба слушаем, как падает банка. Спустя, кажется, целую вечность до нас доносится слабое эхо дребезжания на дне.

Приглушенно ругаясь, я потираю лицо. Подниматься по шахте лифта, будучи Временем года, – это одно дело, а вот спускаться по ней, когда ты человек, – все равно что выпрыгнуть из самолета без парашюта. Я смотрю на тяжелые толстые тросы, исчезающие в бездонной темноте. Мы могли бы спуститься по ним на один-два этажа… но на тридцать? Мы непременно устанем, потеряем хватку и рано или поздно упадем.

Кай вытаскивает из рюкзака кусок веревки, без предупреждения берет меня за рубашку и тянет к себе, завязывая веревку в несколько узлов.

– Что ты делаешь? – Я шлепаю ее по рукам, когда она обматывает веревку вокруг моей талии и затягивает узел у меня в паху.

– Привязываю тебя к тросам, чтобы сделать стропу.

– Нет, – протестую я, жалея, что мы решили проникнуть в Обсерваторию не через Зимний портал. – Это очень плохая идея.

– У тебя есть план получше? Это единственный путь вниз. – Она повторяет те же действия со вторым отрезком веревки, создавая стропу вокруг собственной талии. Довольная результатом, подходит к складному столику у двери и смахивает на пол все, что на нем находилось. – Помоги-ка мне с этим, – говорит она, переворачивая стол и складывая его ножки.

Я берусь за другую сторону. Вместе мы помещаем столешницу в разверстую пасть лифтовой шахты. Кай направляет ее вдоль одной стенки, чтобы она не соприкасалась с тросами подъемного механизма, и, уперев в резиновую прослойку с противоположной стороны, обеспечивает некое подобие полочки, закрывающей зияющий провал, потом закидывает рюкзак за спину и надевает лук на плечо. Поставив одну ногу на импровизированный мостик, она проверяет, выдержит ли он ее вес. Меня начинает тошнить, когда на моих глазах она делает осторожный шаг. И еще один, пока, наконец, не оказывается вне досягаемости стен шахты, держась за трос для равновесия.

– Давай же, – говорит Кай дрожащим голосом, – пока я не потеряла самообладание. – С этими словами она обвязывает свободный конец веревки вокруг троса.

Я направляю фонарик в темную дыру под ней.

– Не делай этого, – велит она, с трудом сглатывая. – Не смотри вниз.

– Это безумие. – Я засовываю включенный фонарик в передний карман, направляя луч света в потолок, и, задержав дыхание, осторожно шагаю на стол.

Мы оба замираем, когда он скрипит, слегка прогибаясь под нашим весом.

Я делаю еще один несмелый шаг, стараясь не думать о тридцати этажах под нами, которые, если не повезет, можем преодолеть в свободном падении.

Кай быстро привязывает свободный конец моей веревки к другому тросу – тому, что висит над ее веревкой.

– Это узел трения. Он должен быть достаточно надежным, чтобы удерживать твою стропу…

– Должен быть?

Кай не обращает внимания на прозвучавший в моем голосе надлом.