Хаос. Закон. Свобода. Беседы о смысла

– У Воплощения есть две стороны. Бог стал человеком – да, это правда, – но в Писании еще говорится, что Слово стало плотию (Ин. 1:14). Другими словами, Бог соединяется со всем человеком – не только с его душой, умом, сердцем. Он пронизывает Собой всю материальную действительность. И это, на мой взгляд, очень важно для нас. Ведь если одно человеческое тело было способно соединиться с Божественной природой, значит, и вся материя этого мира способна соединиться с ней. Писатель VII века святой Максим Исповедник приводит такой образ: человечество и Божество соединяются во Христе так же, как огонь может соединиться с металлом. Меч в жаровню вкладывают бесцветным, серым, мертвым, а вынимают раскаленным. Огонь остался огнем, железо осталось железом, но теперь можно резать огнем и жечь железом. И это, как мне кажется, охватывает много больше, чем только Тело Воплощения. Это распространяется на всех нас и на весь тварный мир. Когда мы читаем отрывок из послания апостола Павла, где говорится, что придет день, когда будет все и во всем Христос (Кол. 3:11), мы можем это понимать как то, что весь тварный мир, вся материя этого мира будет пронизана Божеством и станет причастной Божественной тайне, не становясь при этом Богом, – подобно тому, как металл, раскаленный огнем, соединяется с огнем.

– Мне думается, молитва – это естественное развитие отношений с Богом, построенных на любви. Когда любишь человека, хочется с ним общаться – словами, молчанием, всеми возможными способами, – вот это и есть молитва. Бывает, что молитва выражается в сложных богослужебных последованиях или во фразах из молитвослова, бывают, говоря словами апостола Павла, воздыхания неизреченные (Рим. 8: 26), то есть воздыхания души, которые нельзя выразить словами. В псалмах Давида есть места, очень близкие к этому состоянию. Псалмопевец начинает очень замысловатую и изысканную фразу, а потом вдруг, обращаясь к Богу, произносит как бы в скобках: «Ты радость моя!» Потому что он что-то говорил, а потом переживание Бога, чувства к Нему заставили Давида прервать свою речь, чтобы сказать: «Я Тебя люблю!» – а потом продолжить. Бывает также молчаливая молитва – ведь когда у нас с кем-нибудь складываются глубокие отношения, нам не нужно все время говорить. Мы постоянно говорим с теми, с кем хотим поддерживать связь, чувствуя, что иначе мы ее теряем, но всем нам знакомы блаженные мгновения, когда мы сидим рядом с кем-нибудь, кого очень сильно любим, с кем мы чувствуем себя в безопасности и не нуждаемся в словах, и чем глубже тишина, тем глубже общение. Это случается в отношениях между людьми и в отношениях с Богом.

Есть, если можно так сказать, «классические определения» молитвы: хвала и благодарение. Для меня это самое простое, потому что всякий раз, сталкиваясь с чем-то или Кем-то замечательным, с чудом, легко говорить: «Спасибо!» или «Как Ты чуден!». Но куда сложнее произносить эти слова, когда ничего приятного не происходит, когда приходится петь хвалу Богу из пламени, как трое отроков из Книги пророка Даниила, или в трагической ситуации, как некоторые люди, – один из таких примеров я приведу чуть позже.

Есть молитва, которая представляет собой наше общение с Богом, и есть просительная молитва, в которой мы говорим Богу об определенной ситуации или об определенном человеке и обращаемся к Нему за помощью. Однако очень часто такая молитва превращается в зачитывание Богу перечня Его упущений: там голод, там наводнение, там пожар, там война, там беда, там болезнь, там эпидемия, почему Ты ничего с этим не сделаешь? […] Но, как я раньше уже говорил, заступничество – это шаг внутрь ситуации. Не знаю, помните ли вы, – впрочем, вы, наверное, не читаете Диккенса в отличие от людей моего поколения, – в «Записках Пиквикского клуба» есть описание человека по фамилии Тапмен, о котором Диккенс рассказывает, что никто в Пиквикском клубе не мог сравниться с ним в щедрости и сострадательности – потому что никто в клубе не посылал к своим друзьям такое множество нуждающихся в помощи. Часто именно это мы и делаем, обращаясь к Богу с молитвой о других, тогда как должны были бы задать себе вопрос: каково наше собственное отношение к этой ситуации? Вспомнили ли мы о ней лишь мимоходом, или она поразила нас в самое сердце, так, что мы не можем избавиться от нее? Приведу вам два примера.