Хаос звезд

— Да! И я не хотел лгать тебе. Я так долго ждал, чтобы, наконец, встретиться с тобой, и я не знал, как сказать это! Как я мог сказать девушке из своих снов, что являюсь сыном древнегреческих богов?

— Ты же знал, кто я.

Он виновато пожимает плечами.

— Не сразу, но я это вычислил. Когда ты ругалась на меня на хорватском.

— Как я узнаю? Как я пойму, что хоть что-то из того, что ты говоришь — правда? Амон-Ра, моя мать права. Не стоит доверять грекам. — Я отступаю от него, увеличивая пространство между нами.

— Пожалуйста, подожди. Я всё объясню! Я искал тебя. Но не для того, о чём ты думаешь. Я… уф, не так я хотел тебе это рассказать. Когда мы говорили про сны — я говорил серьёзно. Мне снилась ты. Каждую ночь. Несколько лет. Я всегда знал, что ты предназначена для меня, и каждую ночь я видел тебя. Такую каменную, самую сильную и самую прекрасную девушку, которую я видел за всю жизнь. И я разговаривал с тобой стихами, и вдыхал жизнь в твой камень, пока он не согрелся и не раскрасился, и ты была там, и… — Он закрывает лицо руками. — Я всё испортил. В тот день, когда я увидел тебя с короткими волосами, то понял кто ты. Это был самый лучший день моей жизни, потому что я наконец-то нашёл тебя. И сейчас… Всё должно было быть не так. Я никогда не причиню тебе боль. Я люблю тебя.

Моё каменное сердце рассыпается на крошки, пыль от которых заполняет лёгкие, перекрывает кислород, и я не могу дышать. Он лгал мне всё время и теперь это?

— Ты любишь меня из-за глупых снов? Ты даже не знаешь меня! Я доверяла тебе, Орион. — Я шиплю его имя, словно проклятие, и оно больше не звучит на моём языке как надежда и защита. — Я не знаю кто или что ты. Но я клянусь, что сдержу своё слово. Если ты или кто-то ещё из твоих дешёвых копий богов приблизиться к моей семье, я своими руками скормлю твоё сердце пожирательнице душ Амит.

Его глаза полны боли. Я сильнее стягиваю каменные глыбы вокруг своего сердца. Я не сломаюсь, не здесь, не сейчас.

Я разворачиваюсь и выхожу из зала с моим наследием и моим прошлым, и оставляю парня, которому хотела отдать моё перерождённое будущее, одного там стоять. Сдерживая слёзы, я бегу вниз по лестнице через главный вход мимо шокированной Тайлер, и выбегаю в ночь. Парк пуст, если не считать бездомных, которыми усеяны тротуары, уже уснувшие под разодранными одеялами.

Я нахожу наше огромное дерево рядом с лестницей, и забираюсь в корни, желая провалиться в них. Моё сердце — не камень. Моё сердце — песок и его смыло жёсткой волной Ориона, разбросав и растеряв.

Трясущимися руками я достаю свой телефон. Моя мать должна знать об этом. Ей нужно знать, что есть и другие боги, и они знают о нас. Возможно, это было оно. Скорее всего — это было оно. Угроза может скрываться где угодно.

— Вот ты где, — говорит острый, как нож, гортанный голос, и только тогда я, наконец, ощущаю солёную, набухшую сухость в задней части горла, которая преследовала меня.

Так же пахнет забальзамированное тело.

— Анубис, — шепчу я и смотрю наверх, встречаюсь со светящимися в темноте глазами шакала. — Что ты здесь делаешь? — Я не думала, что что-то ещё может шокировать меня сегодня, но обнажившиеся в улыбке острые клыки Анубиса доказывают обратное. — Моя мать прислала тебя?

— Исида не знает, что я здесь.

— Если она не посылала, тогда почему ты…

— Всему своё время. — Он наклоняется, берёт мой телефон и раздавливает его между своими мощными лапообразными ладонями. — Не хочу, чтобы ты звонила мамочке и портила сюрприз. А теперь — я слишком надолго застрял в этой бездушной стране, и сегодня я получу то, за чем пришёл.

Хаткор была не права — твоё существование не такое уж и бесполезное.

Он хватает мою руку и тянет так сильно, что у меня перехватывает дыхание от боли.

— Айседора?

Мы оба оборачиваемся. Тайлер стоит на мосту и перегибается через перила, пытаясь разглядеть нас в темноте.

— Всё в порядке? — Спрашивает она неуверенным голосом.

Анубис сжимает руку ещё сильнее и шепчет низким голосом мне в ухо.

— Ты ведь знаешь, что я сделал с водителем? Я забальзамировал его органы, когда они ещё были в нём. Если дорожишь жизнью подруги — скажи, чтобы ушла.

Я глубоко сглатываю, чтобы подавить растущую во мне панику. Я никому не позволю причинить боль Тайлер.

— Всё прекрасно.

— Кто это?

— Мой брат, — я запинаюсь. — Сводный брат.

— А-а, — нотка сомнения присутствует в её голосе.

— Он подвезёт меня до дома. Увидимся завтра.

— Хорошо. — Она колеблется. — Ты молодчина!

— Спасибо. — Я с трудом выталкиваю слова из-за пересохшего горла от запаха Анубиса.

Она задерживается, словно хочет урвать ещё несколько болезненно долгих секунд, затем машет и идёт на парковку. Анубис тащит меня вверх по деревянной лестнице и через дорогу. Я настолько привыкла к тому, что была здесь очень высокой; он же возвышается надо мной, и я чувствую себя бессильной, как ребёнок.

Мы обходим музей и подходим к задней двери.

— Я знаю, у тебя есть ключи, — говорит он.