Харальд Смелый

— С рысями твой пес не сладит. Ты знаешь это не хуже меня, — заявил я тогда Альфреду со всей откровенностью. — Какой прок в заведомо проигранном бое? Ведь кроме великолепного пса ты лишишься немалых денег.

— Псу поделом. Он непокорный строптивец, так и не сломленный плетью. К тому же однажды, во время наказания, умудрился прокусить мою руку. Кроме того… — принц умолк на пару секунд, затем с откровенной циничностью, добавил. — Гибель Убийцы, наверняка затронет твое сердце. Не возражай, я уверен в сказанном. А ради двух таких удовольствий, золота я жалеть не стану.

— С чего такая мстительность, принц? — я насмешливо хмыкнул. — Ну ладно непокорный Убийца, проливший твою благородную кровь, но, а при чем здесь я?

— Плохая память, сэр Харальд? — крысеныш недобро ощерился. — Что ж, зато у меня хорошая.

— Великий Один! Неужто не можешь простить той давней порки? — наивно захлопав ресницами, удивился я. — Но почему? Ведь охаживая тебя ремнем, я не пролил драгоценной крови. Да и получил ты тогда, Высочество, за дело. Слабую девушку хотел обидеть. Опозорил бы себя, совесть замарал, а так, благодаря мне, ты в данном случае чист.

— Ах ты… — принц буквально задохнулся от праведного возмущения. — Проклятый колдун, так ты еще из себя благодетеля корчишь?

— Ну да, — легко согласился я. — А как же иначе? Жаль только Стэн не отдал тебя мне на воспитание лет эдак десять назад. Глядишь, был бы толк. Человеком бы стал.

— Я и так человек, — в истерике завизжал Альфред, пугая проходящих мимо нас придворных. — А вот ты… — тут он осекся, подбирая в уме подходящие случаю оскорбления.

Чем, однако, окончился подбор я так и не узнал, ибо сопляк высказаться не решился. Вместо этого, круто развернувшись на каблучках, он с рычаньем устремился прочь. Моральная победа досталась мне, но радости почему-то не ощущалось. Не чувствовал я ее и после упомянутого физического наказания принца.

Было это с год назад. Возвращаясь поздно вечером от Стэна одним из длинных, многочисленных коридоров королевского дворца, освещенном весьма скудно, я заприметил на диване, стоящем в нише, барахтающуюся парочку. Девушка отчаянно сопротивлялась и плакала, безуспешно пытаясь вырваться. Мужчина бил ее по лицу и приглушенно ругался.

— Оставь ее в покое, негодяй, не то клянусь Боевой Магией, в воздухе запахнет жареной яичницей, — с предельной ясностью посулил я, приблизившись к дивану почти вплотную.

Мужчина выскочил с ложа, выхватывая из ножен, валяющихся на полу, длинный стилет. И тут я узнал принца Альфреда, сына Стэна, наследника английского престола. Тем временем девушка, воспользовавшись случаем, умчалась, руками в синяках прикрывая на груди изорванное платье.

— А ты, оказывается, подонок, Высочество, — напрямую, со скандинавской искренностью, заявил я, мимоходом, без особого труда выбивая ногой оружие из рук разгневанного принца. Вдруг порежется?

Лишившись стилета, принц с проклятиями пошел на меня с кулаками. Тут он конечно с горяча, не подумал, ибо один мой удар стоил бы ему полной пригоршни зубов. Пожалев юнца, я не стал его калечить. Да и зачем? Если тело принца можно просто спеленать тонким, но необычайно прочным магическим потоком воздуха, а затем швырнуть задницей кверху на несостоявшееся ложе любви.

— Опусти-и-и, гад! — завопил Альфред, безуспешно пытаясь освободиться. — Отпусти-и-и, варвар! Дикарь! Язычник! Колду-ун!

— Ну нет, я решительно извлек из брючных петель буйволиный ремень, — я ведь гад, к тому же варвар, дикарь, язычник. А такой не отпустит, как следует не проучив. Получи!

Долгие десять минут я от всей души лупцевал Альфреда по мягкому месту, приговаривая:

— Не дерзи старшим! Не насилуй девушек! Уважай чужое достоинство! Вот тебе, вот, вот, вот!

Да-а, что и говорить, досталось тогда принцу по первое число, вот и бесится до сих пор. И хотел бы отомстить, да кишка тонка. Хотя по подлому, из-за угла, на это смелости ему хватит. Стэн сам был не в восторге от своего милого сынка, но… Ничего поделать уже не мог. Дитятко выросло, а о воспитании его надо было думать раньше, отодвинув в сторону государственные дела.

На собачьи бои я явился вовремя. Как раз в тот момент, когда в огромную клетку запускали Убийцу. Словно почувствовав мое присутствие, пес обернулся, и мы встретились взглядом, как в прошлый раз.

— Ты вновь пришел меня жалеть, двуногий? — прозвучал в голове его хрипловатый, слегка насмешливый голос. — А может наоборот, пришел полюбоваться на страдания несчастного зверя?

— Я хотел выкупить тебя у принца, но ничего пока не получилось, — игнорируя иронию, так же мысленно ответил я ему, — сожалею… Сегодня опять поговорю с ним на эту тему. Авось что-нибудь путное выйдет.

— Вряд ли, — пес весело оскалился, — и вообще, не забивай себе этим больше мозги. Ведь Убийцы скоро здесь не будет. Он уйдет отсюда в лучший мир. К предкам…

— Держись! — попросил я и виновато опустил голову.

— Не горюй, двуногий, — откликнулся напоследок пес, — впереди меня ждет свобода. Что может быть лучше ее?

— Все равно желаю тебе удачи и победы, — с надеждой пожелал я.

— Прощай, двуногий.