Харассмент

Инга ответила не сразу, делая вид, что увлечена выбором ягоды покрупнее. Илья тоже молчал и глядел на нее не отрываясь.

– Ну это все-таки моя жизнь, – наконец заметила Инга. – Я бы хотела сама принимать такие решения. Ты же даже не знаешь толком, что у меня в Москве. Мало ли какие у меня там обязательства и перед кем. Может, я не могу просто так…

– Ты мать имеешь в виду? – оборвал ее Илья. – Я уверен, она не будет против. Зарплата тут, конечно, выше, и перспектив у тебя будет больше в разы.

Инга неопределенно пожала плечами.

– Слушай, я не понимаю, чем ты опять недовольна? – Судя по голосу, Илья рассердился. Инге не было видно его в темноте. – Я уже и так к тебе, и эдак. Ты что, не хочешь ехать? Хочешь остаться там, в дыре? Так и скажи тогда, пока не поздно, чтобы я тут всех не уговаривал тебя взять.

Когда он сказал «там, в дыре», Ингу захлестнула волна негодования, а когда «чтобы я не уговаривал тебя взять» – еще одна, даже больше. Ей было обидно, что ее работу, да и всю ее жизнь, которую она обустраивала в Москве, он называет теперь дырой, хотя еще неделю назад сам был в нее погружен – сплетничал о коллегах, добивался расположения начальства, хвалил московские рестораны и советовался с ней, какой шкаф заказать себе в прихожую. Еще обиднее было, что он подчеркивал, как выпрашивает ее перевод, словно сама Инга была ни на что не годна и только его, Ильи, протекция могла обеспечить ей карьерный рост. Инге дерзко захотелось сказать ему прямо сейчас, на этом балконе: «Никуда с тобой не поеду! Я вообще от тебя ухожу!» – но в последний момент она поперхнулась этими словами. Это было слишком быстро. Она еще не была готова к последствиям. Ей требовалось хорошенько обдумать этот разговор и отточить формулировки.

– Мне просто не нравится, что ты решаешь за меня такие вещи, – наконец заявила она. – Ты должен был сначала со мной обсудить.

– Ну прости, – все еще сердито бросил Илья. – Я вообще-то ожидал, что ты будешь прыгать до потолка, а не претензии мне предъявлять.

Инга потушила очередную вспышку гнева в себе, залив ее шампанским. Бокал слегка стукнулся ей об зубы, и она подумала, что могла бы сейчас от него откусить.

– Я просто думаю о том, скольких изменений это потребует.

– Ну это же будут хорошие изменения. Ты вон все хотела погулять по Парижу. Скоро так нагуляешься, что видеть его уже не сможешь.

Инга криво улыбнулась. В ней проснулось желание отомстить Илье, помучив, и она злорадно спросила:

– А ты не боишься, что о нас здесь узнают? Перевез свою любовницу с собой в Париж, выбил ей место.

– А тебе нравится меня этим тыкать, да? – неожиданно сказал Илья.

Инга бросила на него взгляд, но опять не увидела ничего в темноте. Про себя она отметила, что он впервые не стал успокаивать ее, говоря, какой она незаменимый специалист. Это, как ни странно, даже ее задело и тут же обозлило еще больше, потому что получалось, будто Илья и в самом деле считает ее продвижение исключительно своей заслугой.

– Да нет, – холодно сказала Инга. – Просто любопытно, как мы это будем устраивать на новом месте.

– Посмотрим, – сказал Илья и поднялся. – Надоело здесь сидеть, пойдем внутрь.

Инга приняла его протянутую руку и нехотя пошла за ним в номер.

В Париже им повезло с погодой, хотя Инга большую часть дня провела на выставке и почти этого не заметила. Москва встречала торжественно и грозно. Ветер налетал порывами и щетинил густую темно-зеленую листву, по небу ползли тяжелые сизые тучи. Вот-вот должен был начаться ливень. На улицах было пустынно.

Дождь пошел стеной, как только Инга переступила порог своей квартиры. За окном моментально потемнело, и ей пришлось включить свет, несмотря на ранний вечер. Инге нравилась такая погода. Дом сразу становился особенно уютным местом.

Антон хотел встретить ее в аэропорту, но она с ужасом отказалась. Она вообще решила, что не будет видеться с ним до понедельника, как бы сильно ей этого ни хотелось. Над ней нависал будущий разговор с Ильей. Почему-то Инге казалось, что увидеться с Антоном в его тени теперь, когда ждать оставалось уже недолго, стало бы настоящим обманом. Раньше она могла заглушать внутренний голос, который твердил ей, что она поступает некрасиво, но в эти последние дни ей не хотелось приумножать ложь.

В субботу она поехала к матери на дачу. Гроза, к утру миновавшая Москву, поползла за Ингой. Выйдя из электрички, она еле успела добежать до машины, когда опять грянул ливень. Потоки воды лились по лобовому стеклу, и лес, видимый в стороне от дороги, казался темным и враждебным.