Харассмент

– Одно время он повсюду Алевтину с собой таскал, потом меня. Теперь ты появилась. Но, – Мирошина отбросила волосы назад, хотя они были такие короткие, что не падали за спину, – это у него проходит всегда. Так что ты особо планы не строй. Ничего плохого не имею в виду, просто не будь слишком доверчивой.

Она продефилировала к выходу, и Инга побрела за ней. Было ясно, что краткий миг взаимопонимания ей только почудился. Мирошина не пыталась посплетничать об Илье, она просто завидовала и хотела Ингу задеть. Лучше все же держаться от нее подальше. Впрочем, сама Инга не покривила душой, сказав, что внимание Ильи скоро пройдет. Может, тогда и Мирошина успокоится.

Откуда она успела узнать про Интерфакс, было неясно. Инга слышала об этом впервые. Однако в конце планерки, которую решили провести неурочно, в счет пропуска на прошлой неделе, Аркаша сам спросил, пойдет ли туда кто-нибудь от них. Инга не сомневалась, что это Мирошина его подговорила – просто чтобы заставить Бурматова ответить при всех.

– Да. Я собираюсь. Возьму Соловьеву с собой в этот раз, ей полезно будет.

Все одновременно посмотрели на Ингу, и она, тут же выругавшись на себя за это, опустила глаза. На самом деле Инга была близка к отчаянию: события громоздились и громоздились вокруг нее, и она никак не могла это остановить. Вроде решила, что вечером раз и навсегда покончит с Ильей, но он даже за несколько оставшихся часов умудрился все испортить. Только он сам с его непробиваемым эгоизмом мог думать, будто остальные не замечают его предвзятости к ней. Выдумал эту дурацкую тусовку, и теперь им обоим будет еще более неловко. Хорошо хоть, что про Париж пока никто не узнал.

Весь день Инга сдавала разнообразные отчеты в связи с пресс-туром, чему была неожиданно рада – это отвлекало ее от мандража перед разговором. В пять Илья написал, что нашел другой бар. Он был намного ближе к его дому и, судя по фотографиям, ничуть не похож на тот, что выбрала Инга, но она махнула рукой. Они договорились, что встретятся в восемь уже там, потому что сначала Илье нужно было куда-то заехать.

До восьми времени было много, и Инга, чтобы убить его, написала в своем секретном фейсбуке пост про Мирошину. Та весь день бесила ее, по всей видимости окончательно решив выйти на тропу войны. Она то и дело отпускала многозначительные комментарии в адрес Инги и Ильи, которые очень веселили всех в отделе. Если остальные просто смеялись, не тая злобу и вроде бы даже не принимая Мирошину всерьез, то та явно вознамерилась с Ингой поссориться. Инга отшучивалась, сочтя эту тактику наиболее выигрышной, но постепенно закипала от злости. Раздражения прибавляло и то, что до расставания с Ильей оставалось несколько часов, поэтому сегодня все нападки казались Инге особенно несправедливыми.

Пост получился яростным до неприличия, но она все равно нажала на кнопку «опубликовать», осуществив таким образом свою невидимую месть. Мирошина в этот момент как раз встала, чтобы идти домой, и все нестройно с ней попрощались – кроме Инги, которая, только ярче распалив свою обиду постом, не снизошла даже до простого «пока».

Она рассчитала, что ей нужно выйти в семь двадцать, чтобы к восьми как раз оказаться в баре, но не смогла усидеть на месте и приехала раньше времени. Ильи еще не было, более того, он написал, что опаздывает, – необычайная любезность с его стороны, все еще раздраженная, подумала Инга. Она долго рассматривала меню, а потом заказала себе пятьдесят граммов виски и самый большой коктейль. Виски она выпила сразу же, для храбрости, и стакан попросила убрать – не хотела, чтобы Илья увидел его и начал шутить. Подумав, она сделала заказ и для него: «Олд фэшн», единственный коктейль, который он признавал.

Ильи все не было, поэтому Инга попросила еще один виски. Первый так легко проскочил ей в горло, что она даже не успела им обжечься и поморщиться. Опьянения она не чувствовала.

В этот раз трюк со стаканом не удался. Едва она поставила его на стол, опять осушив одним махом, рядом возник Илья.

– Ого, – весело и немного удивленно сказал он, вешая пиджак на спинку стула. – Тяжелый день?

Илья рассмеялся, и Инга вспомнила, как ненавидела это: он всегда смеялся собственным шуткам в полной, несокрушимой уверенности, что все они остроумные.

– Нет, просто. Я заказала тебе «Олд фэшн».

Илья слегка скривил рот.

– Спасибо, конечно, но я вообще-то хотел пива.

– Закажи себе пива.

– Ну нет уж, теперь я выпью «Олд фэшн». – Он расстегнул пуговицы на манжетах рубашки и закатал рукава до локтя. Инга великодушно подумала: пусть шутки ему катастрофически не удаются, но вот это движение, которым Илья закатывает рукава, выходит хорошо, лихо как-то. Все-таки не был он плох во всем. Инга осталась очень довольна своей способностью беспристрастно мыслить, хоть и не понимала, чего в ней больше: вины перед Ильей за то, что бывала к нему несправедлива, или попытки убедить себя, что не зря с ним встречалась.