Харбин

В приемной как обычно в такие часы было много народа. В основном то были просители. Кто-то пришел в надежде получить материальную помощь от организации, кто-то, чтобы выправить документы или разрешить какой-то конфликт, а были и такие, что просто хотели засвидетельствовать свое почтение генералу.

Все выглядело так, будто бы ничего не произошло. Лиза в обычной своей манере легко и непринужденно бегала изящными пальчиками по клавишам «ундервуда», а Шатуров, сидя за своим столом, изучал какие-то бумаги. Заметив Болохова, чуть наклонил голову в приветствии.

– Вы к генералу? – спросил он. Лиза, услышав его голос, подняла глаза и тут же опустила их, поймав взгляд ротмистра. Наверное, не хотела, чтобы он видел, как она обрадовалась появлению Александра. Тем не менее порозовевшие ее щечки выдали ее с головой.

– Собственно, я пришел, чтобы… – Болохову так не хотелось говорить при Лизе о деньгах, что он вдруг растерялся. Шатуров тут же сообразил, в чем дело.

– Пойдемте, – неожиданно поднявшись из-за стола, обратился он к Александру и глазами указал на дверь.

«Ишь, как он все деликатно обставил», – удивился Болохов. Другой бы, помня про обиду, специально унизил его при всех. И всего-то нужно было сказать вслух о том, что организация-де не дойная корова и что ему следует прийти за деньгами в другой раз.

– Вот, возьмите… – протягивая Болохову пухлый конверт, произнес Шатуров.

– Да-да… спасибо, – пряча деньги во внутренний карман пиджака, поблагодарил его Александр. – Ну, я пойду?.. – не глядя на ротмистра, проговорил он. – Да, вот что… У меня к вам будет просьба… Пожалуйста, не увольняйте Лизу. Насколько я понимаю, Гридасовы испытывают сейчас некоторые материальные трудности, так что войдите в их положение.

Шатуров усмехнулся.

– Неужели вы меня принимаете за подлеца? – спросил он. – Лиза как работала, так и будет работать. И вас я прошу остаться… Что вы так смотрите на меня?.. Запомните: я не путаю личные дела со служебными. Сейчас вы пойдете в свой кабинет… У нас есть новое задание. Ближе к вечеру мы отправимся смотреть помещение под мастерские. Надеюсь, оно вам понравится.

Болохов не знал, что и сказать.

– Сергей Федорович… Серж… Да полноте, зачем теперь все это? – пытался что-то говорить он. Ему было совестно перед этим человеком. Да уж лучше бы тот ударил его, ну если не ударил, то хотя бы оскорбил, а он отвечал ему добром. Да кто же он? Дурак или святой? Впрочем, его святость хуже свинца. Теперь придется постоянно мучиться угрызениями совести. Но разве так можно жить?..

– Мне нужно прийти в себя, – неожиданно заявил Болохов. – Вы позволите мне уйти?

Вот так, они снова на «вы». И лишь потому, что между ними встала женщина. Однако стоит ли удивляться? История знает немало примеров, когда женщины становились причиной не просто кровавых конфликтов, а настоящих войн. «Что ж, видно, нет в мире ничего ужаснее, чем ревность и оскорбленные чувства людей», – подумал Александр. И спасибо ротмистру, что он нашел в себе силы, чтобы не впасть в отчаяние. Да и козни он им с Лизой вроде не пытается строить. В общем, повел себя как настоящий мужчина.

А ведь Болохов чуть было не отправил его вместе со всеми генералами на тот свет. Более того, он даже не подумал о том, что тот тоже мог погибнуть. Но ведь это подло, думал Александр. Впрочем, что это он? Ведь тот на его месте точно так же бы поступил. Борьба есть борьба, и тут не может быть никаких сантиментов… И все же Болохову было мучительно стыдно за себя. Человек все ему простил, даже, несмотря ни на что, пытался помочь ему встать на ноги, а он что взамен?.. Ведь случись ему повторить операцию – он сделал бы все, как в прошлый раз. Только теперь, помня о причине вчерашней неудачи, учел бы все. В первую очередь он бы на пушечный выстрел не подпустил Лизу к заминированному зданию. Силой бы ее заставил уйти. Ну а Шатуров… Он солдат… Хотя нет, Болохов не знает, как бы он теперь поступил. Быть может, и о нем бы подумал. А может, и нет. Ведь ради достижения цели большевики даже собой часто жертвуют, что уж говорить о других?..

Глава восьмая. Отчаяние

1

С тяжелым чувством выходил Александр из организации. Чтобы привести в порядок мысли, решил пройтись по городу пешком.

После вчерашнего ненастья нынешний день выдался солнечным и по-летнему теплым. Где-то среди молодой листвы громко переговаривалась пернатая мелочь. Казалось, сама природа жила в ожидании каких-то добрых перемен. И только сосредоточенные лица прохожих и нескрываемая тревога в их глазах говорили о другом. Видно было, что люди жили в каком-то недобром предчувствии, а то и страхе. Война… Это слово постоянно повторяли в эти дни и взрослые, и дети, неся в своих настороженных душах его суровый и коварный смысл.

В гостиницу возвращаться не хотелось. На миру оно как-то веселее, а там в этих четырех стенах тебя замучают недобрые мысли или же захлестнет ностальгическая волна воспоминаний. Так всегда случалось, когда где-то далеко от родного дома Болохов оставался наедине с самим собой.