Харбин

– Простите, но я не намерен отвечать на этот вопрос, – решительно заявил он.

– Ну и ладно! – миролюбиво заключил гость. Он по-прежнему чувствовал преимущество перед Александром, надеясь, что тот ни сном ни духом не ведает, кто такой на самом деле Борис Карсавин. Но он глубоко ошибался. – Вы спросите, чем вызван мой столь поздний визит?.. – обратился он к нему. – В общем, я тут на днях встретил одного человека, который, как оказалось, давно с вами знаком… Так вот, он мне все о вас рассказал. И то, что вы воевали в рядах Красной армии, и что работаете в ОГПУ… Неужели это правда? – нарочито удивленно посмотрел он на Александра.

«Блефует, гад, – решил Болохов. – Ну, давай-давай, гони дальше…»

– Интересно… – произнес он. – Может, скажете, кто вам это все наплел?

– А почему ж не сказать – скажу. – Карсавин почесал пятерней затылок. – Как же там его?.. Ах, да – Василий Петров… Слыхали о таком? Вы с ним в художественной академии когда-то учились.

Болохов пришел в ужас, услышав эту фамилию, но виду не подал. «Выходит, он и про Васю знает», – подумал. Впрочем, это и не удивительно. Видимо, Центр перепоручил именно ему заняться беглыми художниками. Ну он-то не пожалеет их. Перестреляет, как куропаток. Надо срочно их предупредить! Но как? С завтрашнего дня его переводят на казарменное положение. Может, кого-то попросить? Но кого? Не Лизу же… Значит, нужно это сделать самому.

– А что, разве Вася здесь? – сделал Болохов удивленное лицо.

– Здесь, здесь, и он хочет встретиться с вами…

– Прекрасно! Я готов хоть сейчас ехать к нему, – заявил Александр. – Только вы что-то, уважаемый, перепутали… Вася ничего не может знать обо мне… И вообще прекратите строить из себя дурочку, товарищ чекист! – не выдержал он, решив, что в данной ситуации для него уже нет смысла играть в прятки.

Карсавин мог ожидать всего, только не этого.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – выказал он откровенное удивление. – И как же вам удалось меня вычислить?

– Как? – недобро усмехнулся Болохов. – Морда тебя твоя выдала, – невольно перешел он на «ты», при этом сделал это зло и грубо. – Ты вот что мне скажи, зачем Туманова убил? Он был моим лучшим другом…

– Этот друг бы тебя и сдал, – сказал Карсавин. – А мне было приказано тебя страховать. Как говорится, одна голова хорошо, но с туловищем лучше… Шутка! – улыбнулся он. – В общем, бывают моменты, когда мертвые становятся полезнее живых, – уже серьезно проговорил он. – Ведь тут мы сразу двух зайцев убили. Убрали предателя родины, а заодно и подстраховались… Я же говорю, с Тумановым были бы проблемы…

Болохов внезапно поднял кулак, но вместо того, чтобы двинуть им в зубы Борису, с грохотом опустил его на стол.

– Сволочь ты, Карсавин! Да тебя пристрелить за это мало…

– Что?! Да это ты… ты ведешь себя, как предатель!.. – бешено раздул он ноздри. – Да-да, именно как предатель!

Болохов был взбешен.

– Да как ты смеешь!.. – выхватив из кармана пиджака револьвер, вскочил он со стула.

– А вот и смею! – следом поднялся из-за стола с револьвером в руках Борис. Они хрипели и тянулись друг к другу лбами – будто бы два быка-изюбра готовятся к схватке.

Так они и стояли, упершись друг в друга бешеными взглядами, пока наконец не остыли. Первым, сунув револьвер в карман пиджака, тяжело опустился на стул Болохов. Карсавин последовал его примеру.

– Знаю, знаю, это ты, гад, сделал все, чтобы меня отозвали в Москву… – играя желваками, сказал Александр. – Наверное, выслужиться решил перед начальством? – помня о том, что в погоне за карьерой это стало в порядке вещей в их «конторе».

– А хотя бы и так… – хмыкнув, произнес Карсавин. – А что мне оставалось делать? Ты же сорвал операцию! И все из-за этой девки… Ладно-ладно, ты не очень-то!.. – заметив, как рука Болохова снова потянулась к револьверу, остановил он его. – А то мы тоже не лыком шиты… Ну хорошо, коль тебе не нравится слово «девка», назову ее барышней… Так вот, это ты ее пожалел. Бомба-то в портфельчике была спрятана, так? А тут вдруг твоя краля нарисовалась. Ну ты и ударился в панику… Мне все Шатуров рассказал. Или он врал?..

– Нет, не врал… – нахмурил брови Болохов. – А ты бы что, по-другому поступил?

Карсавин тоже насупил брови.

– Мне бы ничто не помешало довести дело до конца, – сказал он.

– Даже если бы то была твоя женщина? – невольно вырвалось у Болохова.

Тот на мгновение задумался.

– Да, скорее всего… – проговорил он.

– А если бы это была твоя родная мать? – не унимался Александр.

У Бориса будто судорога пробежала по щеке.

– Сейчас речь идет не о моей матери. Послушай, Болохов, вернулся бы ты в Москву – что упрямишься?

Вот ты, оказывается, зачем ко мне пришел, наконец-то догадался Александр.

– Я вернусь только после того, как выполню задание, – твердо заявил он.

Карсавин покачал головой.

– Не завидую я тебе, Болохов. Пока не поздно – возвращайся. Иначе начальство никогда тебе этого не простит. А так пожурят немного и перестанут.

Болохову странно все это слышать. Ведь он ни в чем не провинился, тогда за что его ругать?