Хардкор

Я тогда уже решил все свои интересы: и эстетические, и экономические. Меня просто перло не по-детски, а вокруг было много аморфных и непредприимчивых людей. Покупая клепку по кощунственным ценам в рубль, сделать ремень с двадцатью пятью клепками, а потом можно было легко продать его за пятьдесят рублей! Я уже ходил по заводам и предлагал сделать мне этих клепок по баснословным для работяг суммам. Наверное, выглядел я как сумасшедший – из тех, кто ходит сейчас по кабакам и, не найдя чего-то там в меню, просит: а зажарьте мне вот этого попугая из клетки… Что бы там ни говорили про цеховые производства и кооперативы, там, на этих толпах, и происходило зарождение капитализма. Люди начинали понимать цену деньгам и своим возможностям. Цеховиков и кооператоров было– единицы. Люди хотели, но не было ни регламента, ни законов. Я помню, как приходили люди, а регистраторы не понимали, чего от них хотят. Приходит чел, говорит: «Хочу кооператив». «Какой? Чем хотите заниматься?» «Какое вам дело? Хочу покупать все, что подвернется под руку, и тут же это продавать, чтобы иметь свою маржу». А те не понимали: «Чего хотите поиметь, кого?..»

И только тогда, когда Артем Тарасов принес и вывалил на стол партийным бонзам миллион рублей из чемодана, эти бюрократы зачесали репы. Как так, миллион, почему миллион? А тот сказал – миллион рублей партийных взносов. И пошли прикидки насчет его состояния и собственной несостоятельности. Вот тут-то их жаба и придавила: пошла структуризация под то, чтобы все эти бонзы продолжали сидеть, а все предприниматели приносили им чемоданы и кланялись. В тот момент надо было быть отчаянным авантюристом, и такие были. Тот же Андрей Разин за год нагнул весь комсомольский шоу-бизнес со своим дурацким «Ласковым маем». Или Айзеншпис, который после тюрьмы уже не боялся ничего.

Сейчас еще более выгодная ситуация, потому что тогда стартовать было гораздо сложнее. Тогда можно было реально подвести под статью 88 и упаковать по полной. В государстве был такой развал, что первые, кто перестроились, были люди из ОБХСС. Комитетчики того периода были чуть чище, и в итоге обэхэссники первые поняли, что торговать выгоднее, чем воровать. А чиновник, наживший маржу за галочку, преступником был тогда и остается им и сейчас. При этом глюк в виде государства с середины восьмидесятых представлял из себя группу рях, которую все время показывали по телевизору, не более.

Но были же и простые люди, которые пытались в этих условиях организовать рынок в его первичном экономическом понимании. Еще на подъездах к перрону в вагонах начинались биржевые сводки: что там поперло, Metallica или Judas Priest. И те пласты, которые можно было купить за тридцатку, в этот день за семьдесят рублей уже было не найти. Живые сводки и котировки давали прибыль в два конца за полгода. Ну и новинки, конечно же, которые сметались на корню. Сарафанное радио срабатывало четко. Tears For Fears не бери, говно типа Scorpions…

В одну субботу привозили все новое, а пионеры, которые отслушали чего-то там, уже ходили и пытались отдать свои диски за полцены и добить за новинку. Причем эти пионеры налаживали свой бизнес тоже с выгодой. Купленный пласт тиражировался на весь район по пять рублей кассета, и сумма в пятьдесят рублей отбивалась полностью. При этом, если ты хотел обзавестись новыми связями, выпить водки под шашлычок и еще сделать деньги, послушать новую музыку и прикинуться по-человечески или наоборот, – то это было то самое единственное место. Это не КСПшники, одинаково одетые, как китайские хуйвейбины, со своими одинаковыми песнями и одинаковыми бородами и гитарами, одинаковыми девушками с макияжем а-ля Дженис Джоплин. Макияж фри… Те же самые «совки», только на выгуле.

Тогда же стали появляться первые майки непонятного производства– то ли польские, то ли венгерские. Братья по соцлагерю тоже активно включались в неформальную индустрию, и из Польши потянулись всевозможные виды маек и нашивок.

М. Б. А перепродажи «бритых маек»! Когда ношенная майка покрывалась катышками, ее брили, упаковывали и продавали как новую…

С. О. Да-а, уже подзабывать стал; ну так двадцать лет все-таки назад было. Мерчендайзинг хилял по всем направлениям, что было удобно. Надоело-продал, захотелось– купил. С теми же футболками. Можно было круглый год еженедельно менять футболки, которые даже стирать-то не надо было. Прямо с себя снял, другую надел. Возможно, по этой причине костяк московских металлистов не погряз в чуханизме и всегда был одет как с иголочки.