Хардкор

Поначалу парк Горького идеально подходил как место сбора. И как конечный пункт – Нога. Там, на Ноге, тогда было много разных групп, которые друг перед другом, выеживались, но особо не пересекались. Те же брейкера первого розлива, кучковавшиеся вокруг Феди Стукова; их уже тогда звали сниматься в кино, они были достаточно ярким пятном на фоне города. Лучше них себе в жертвы и выбрать тогда не из кого было. Штаны бананы, «русский Адидас», перчатки. Эти их танцы… И конечно же, когда появилось подобное на парковых дискотеках, решение было принято оперативно: этих гасить… Так как они по нашим взглядам были какие-то слишком мажорные и жеманные. Это все помогало самоопределиться по отношению и ко внешней среде, и к своей собственной. Но это было только недолго поначалу. Они были несерьезными оппонентами.

Тот же Паук, который к тому моменту оброс какими-то поклонниками из тех, кто был более склонен к хиппи (то есть трепачи и ссыкуны) и не готов к акциям и дракам, постоянно и самозабвенно гнал какую-то пургу про братство всех неформалов, но это все не получало никакого отклика у радикальной части движухи. Мы над ним просто постоянно посмеивались. Он сам, как только случалась заваруха, прятал волосы под воротник и боком, боком исчезал из зоны видимости. А, к примеру, Максим Чирик, который особым богатырством не отличался, наоборот, всегда был готов куда-нибудь вписаться. Потому что стремился именно к нашей общности.

Уже тогда наметилось разделение на рокеров и металлистов по этому принципу. Которое для непосвященных в эти градации было попросту неизвестно. Внешне все были одним металло-рокерским целым. Та же форма проверки сохранялась и в период активного социального прессинга, когда приходили новые люди на Кузню, где ковались рокерские кадры. Мы постепенно из огромной толпы отбирали тех, кто посмелей, кто готов, если надо, постоять за себя. Так, постепенно, мы начали схлестываться с люберами. Мы с ними воевали, а фракция Паука смывалась в туман. Таким образом выпестовывалась та группа, которая стала первыми Черными Тузами – Black Aces, плюс окружение – рекруты и кандидаты. А были и обычные металлисты.

Первые потом стали становится членами байкерских клубов, вторые – публикой на рок-концертах и легкими жертвами для люберов. Те нашей иерархии не понимали, так как с виду мы все были похожи (джинсы и косухи), но когда нарывались на них, праздновали легкие победы, а когда на нас – получали по башке. Или по крайней мере – жесткий отпор. Это их всегда сильно удивляло, и среди них ходили легенды о нас, опасных. Насколько я знаю, они знали про меня и про нас. Но не в лицо. Цвета мы тогда еще не носили, тогда это просто трудно было сделать. Это сейчас все просто: есть и шелкография, и вышивка, и мастера кожаных дел… а тогда не было НИЧЕГО! Первую жилетку с цветами Black Aces я сделал сам на джинсовке, нитрокрасками. В 86-м году она была впервые представлена массам и существовала в единичном экземпляре, у меня. У остальных не было денег на то, чтоб купить дорогущую по тем временам джинсовку, оторвать у него грубо рукава и раскрасить цветами клуба. Но все и так знали, что мы – это мы. Мы были культовыми персонажами всей металлической тусы. Иногда нас называли «тусой с Кузни» – потому что там было место наших встреч. Это было близко от центра, там рядом жил Саббат, у которого мы собирались, когда холодно или когда нам надо было что-то решить узким кругом. И только там менты относились к нам более-менее лояльно. Во всех других местах они были на стороне люберов, что очень осложняло наши с ними стычки. Для нас они кончались в ментовке. Мы уже тогда поняли, что власть тайно натравляет на нас люберов. Но мы действовали согласно тактике уличных боев всех времен и народов: Hit & Run, врезал и смывайся. Так что и брали нас редко. Если одного или двух из нас забирали, то остальные являлись потом в отделение милиции в качестве активных граждан-свидетелей (сняв косые) и свидетельствовали о том, что наши только защищались, но не нападали. Это почти всегда помогало выйти из ментовки, а вторая часть запугивала вражескую сторону расправами. И это работало. Так прошло время с 84-го года по 86-й. К тому времени металлистов в Москве уже были тысячи, и они появились во всех городах всего СССР.

Появились наши рок-группы. На их концертах мы тоже часто собирались. Особенно любили мы «Черный Обелиск», «Э.С.Т.» и «Шах». Многие люди, кстати, пытаются видеть в музыкантах бунтарей. Но они не бунтари; они те, кто озвучивал нас. Мы были бунтарями, а они были с нами и за нас. Так что не там ищите и не приставайте к ним со своими желаниями, они не возглавят ваших революций. Создайте их сами, а они про них споют гимны.