Хардкор

Надо напомнить нам самим, да и тем молодым, кто сегодня это читает и те времена не застал: страна «идущего успешной поступью социализма» (а лучше сказать, ее обыкновенные жители) жили практически в нищете. Поэтому у многих были бытовые приоритеты гораздо более приземленные, чем у тех, кто не имел высокого родства, но старался чувствовать себя не хуже, чем мажоры, а быть может, и лучше. Наше желание проявлять себя выражалось в жесткой музыке, коже и джинсах. И, конечно же, в наличии мотоцикла. В дикой свободе. Все это было единовременно осуществимо только при условии, что родители удачно «рвут жопу» на коммунистически-номенклатурных или торговых фронтах. А если человек из простого сообщества, или безотцовщина, как у многих наших друзей, – то даже и не мечтай. Простые джинсы стоили как месячная зарплата моего отца, а косая как полугодовой доход всей моей семьи. Это было очень дорого. И к тому же это нельзя было купить в магазине. Все это кто-то должен был привезти из-за границы.

А мотоцикл для молодого пацана был еще более дорогим развлечением. И это был не «Харлей», это была «Ява». «Харлеев» в СССР не продавали. Как и «Хонд», «Ямах» и «Кавасак». На «Яву» была очередь в год длиной и без гарантии ее покупки.

М. Б. Если первые две темы решались хоть как-то, путем подростковой предприимчивости, которая у многих мальчуганов все-таки присутствовала, то с мотоциклами в крупных городах проблема была. И дело даже не в том, что они стоили от ста рублей, или что большинство «Восходов» пылилось во дворах и требовали полной переборки. А в том, что, к примеру, в том же самом «Зените», можно было купить какой-нибудь мопед «Верховина», «Карпаты» или мотороллер «Муравей». Все чешские работоспособные городские агрегаты типа «Явы» и мотороллера «Че-Зета» распространялись каким-то странным образом по периферии, где они как раз и не нужны были. Там успехом пользовались «Днепры» и «Уралы», выпускаемые с колясками, которые запрещали переделывать, как, впрочем, и наращивать что-то у других средств транспорта. Причем даже на «Уралы» была очередь; все ждали по году открытки-приглашения, и чтобы его прикупить, надо было отъехать от города, по селам найти какого-нибудь льготника-ветерана и через его удостоверение с доплатой вырулить себе двухколесное чудо. То есть, даже здесь проблемы были. И на моей памяти они были всеобщими. Зато там, где все ездили на мопедах и мечтали о «Нивах» и «Копейках», проблемы спроса не было, но мотоциклы стояли.

Р. Точняк. «Мото-Ява» на Полежаевской открылась позже. Туда сразу же выстроилась огромная очередь и пошел всплеск «телогреечного движения» второй половины восьмидесятых. Но до фестиваля в 1985-м мотоциклетный вопрос был еще более усугублен. Люди, не ворующие и не из верхов, зарабатывали тогда смешные зарплаты и выложить тысячу рублей, а тем более около трех с половиной тыщ за «весь комплект» не могли. Многие, понятное дело, учились на кого-нибудь и подрабатывали, но мечта о мотоциклах ограничивалась посещением каких-нибудь секций мотокроссов, которые тоже обросли своим блатом. Мы с Эдом, параллельно своим поискам своей металлической романтики, занялись утюжкой. То есть «фарцовкой» на языке обывателей: покупкой шмоток у туристов и их перепродажей с приличной выгодой. Таким образом мы себе добывали правильный прикид и зарабатывали намного больше родителей. Получилось так, что мы смогли себе позволить приобрести и нужный вид, и мотоциклы. Плюс – иметь время на занятия своими делами, не прозябая на скучной работе целыми днями. Так мы заимели и свободу, и средства.

Нам уже тогда виделись разъезжающие по Москве орды байкеров, все в цветах и, вообще, все, как надо, как в иностранном кино… А образ-то между тем вырисовывался все ясней. Перед олимпиадой в Лос-Анджелесе в 1984-м году на советском экране показали короткий критический сюжет про злых Hell's Angels и нам стало ясно: это тот самый образ, которому хотелось соответствовать. Это были не те австралийские клоуны из фильма Mad Max, a простые, не болтливые и серьезные люди. Мы и решили – вот так и надо. Чем мы хуже этих амеров? Мы, типа, даже лучше! Короче, идея обрела форму, и мы начали ее осуществлять. Проносились с этой идеей все лето 84-го. Агитировали, но особого успеха не ожидали. Да и зазывали не так много народу, так как мы не хотели всякого уж совсем сброда, мы хотели найти себе подобных. Кстати, со многими, кто потом стал видными деятелями движения, мы именно тогда и познакомились.