Харизма [СИ]

  Я задрала голову и втянула носом воздух. Где-то там, за багровыми тучами, полз рассвет. И вот, в майке, одеревеневших джинсах, с коростой на порезах, с ладонями наемника на моих предплечьях, я стояла и смотрела в небо. Холод ошеломлял. Руки Багамы на моих предплечьях, пусть и в кожаных автомобильных перчатках, были как два горчичника.

  Вокруг головы Миланы все свирепствовала снежная буря.

  Продираясь сквозь подлесок, Лука шагал к пустой трассе. Некогда плотный 'конский хвост' растрепался, волосы разметались по плечам.

  Несомненно, рыжеволосый парень готовился к хуку - броску с подкручиванием своего персонального реактивного шара. Готовился сбить страйк.

  - Беги, беги, кролик, беги, - шепнул Багама.

ГЛАВА 44

Кто-то говорит, что судьба - это то, что предначертано нам свыше. Кто-то - что ряд решений, которые мы принимаем в зависимости от ситуации.

  С каким интервалом в нашу жизнь стучится ненастье?

  Ненастье, являющееся частью изощренного плана старушки Судьбы или же исходом, конечной остановкой ряда ваших, как оказалось, дерьмовых решений? Остановкой, с которой ваш состав под названием 'тело' не сдвинется еще очень долго, зависнув вначале в реанимации, затем в палате интенсивной терапии, и со временем перебазировавшись в загон таких же калек, как ты, - на встречи группы послетравмовой реабилитации.

  Это если повезет.

  Бывает, что ваш состав остается на конечной станции. Это - плохой вариант развития событий. Мне не хочется верить, что Белый Босс имеет к этому хоть какое-то отношение. Потому что в таком случае он жестокий подонок с садистскими наклонностями.

  Меня зовут Харизма Реньи, мне двадцать четыре года и я не верю в судьбу. Мой интервал ненастья составляет пять лет. Я верю в ряд решений - вялый, незрелый, совсем как побег перламутра на старике, только-только проникнувшем в лоно перламутрового бизнеса. Ряд решений, который теперь заставляет меня бежать. Бежать так, как когда-то в детстве я бежала от соседского пса. Бежать, не думая о том, что мое правое колено в любое мгновение может прострелить ослепительно-острая хлопушка боли, и я упаду, не в силах подвестись. И что это станет моей второй конечной станцией, интервал пять лет. Мой состав, скрипя тормозами, остановится, и на этот раз не будет не реанимации, ни интенсивной терапии, ни группы послетравмовой реабилитации.

  Будет только ворох иссиня-черных лоснящихся перьев.

  Кто-то говорит, что после смерти нет ничего - ни звезд, ни дождя, ни музыки.

  Кто-то - что нас там ждут.

  Перья. Они сыплются с неба, как черные снаряды. Бомбят мой мир, подгоняют меня к конечной станции. Они везде. Они смешиваются с медно-золотой листвой, и, пусть на краткий миг, но окружающее преображается в моих глазах. И я чувствую злость, и я чувствую страх, и я чувствую, как мои мышцы окисляются усталостью, я чувствую живущего в моих легких пеликана, он пытается взлететь, но не может. Просто перья есть и внутри меня, перья моего пеликана, и они измазаны в смоле.

  Я не хочу умирать.

  Кто-то говорит, что после смерти нет ничего.

  Это если вам повезет. Да, если повезет.

  И я бегу, как когда-то в детстве бежала от соседского пса. Бегу, не думая о том, что мое правое колено в любое мгновение может прострелить хлопушка боли, и я упаду, не в силах подвестись.

  Я думаю о медно-золотой листве, и, пусть на краткий миг, но окружающее преображается в моих глазах. И я чувствую рассвет. И я чувствую соленый терпкий ветер, бьющий мне в лицо. И я чувствую пространство, и в следующую минуту деревья расступаются передо мной.

  Руководитель нашей группы послетравмовой реабилитации говорил: важно сохранить присутствие духа, позитивный настрой. Но дело в том, что, находясь в окружении таких же покалеченных составов, как ты, позитивный настрой - последнее, что тебе хотелось бы сохранить. Все, что тебе действительно хочется сохранить, так это палец. Походку, превратившуюся в пингвинью. Веру в людей. Веру в себя. И ты зол, и ты испуган, и ты чувствуешь, как твои вкусовые рецепторы окисляются дешевым чаем из пакетика. Ты смотришь, как Сопливый Ник, руководитель всего этого балагана калек, дающий представления три раза в неделю с шести до восьми вечера, достает капли, запрокидывает голову и закапывает нос. Сопливый Ник, он, в общем-то, хороший человек, но он подсел на капли для носа. Его интервал ненастья составляет два часа. У него внутри пеликан с измазанными в каплях для носа перьями.

  Несчастный пеликан в каждом из нас. Перья в каждом из нас.

  Мы не хотим умирать, потому что после смерти нет ничего.

  И мы бежим, как когда-то в детстве бежали от соседского пса. Всю жизнь бежим. С пеликаном внутри. С перьями, валящимися с неба, как черные снаряды, бомбя наш мир, подгоняя к конечной станции. И нам не хочется верить, что Белый Босс имеет к этому хоть какое-то отношение. Потому что в таком случае он жестокий подонок с садистскими наклонностями.

  Всю жизнь бежим.

  Мой интервал ненастья составляет пять лет. Я приближаюсь к своей второй конечной станции. Меня зовут Харизма Реньи, и я не верю в судьбу, людей, себя.