Хармонт. Наши дни

– Простите?

– Управление по борьбе с наркотиками, – пояснил Кинделл. – Собственно, вы могли бы гордиться женой, сэр. Судя по всему, она была внедрена в возглавляемую нынешним мэром организацию довольно давно. Возможно, ещё до замужества. И все эти годы занималась сбором информации. Проведённая ею против капитана полиции Уильямса акция свидетельствует о том, что информации накопилось достаточно. Думаю, в ближайшем будущем следует ожидать новых акций, уже без её участия. Также думаю, что конечная цель деятельности вашей супруги за все эти годы – мэр Рексополиса Цмыг, наиболее значительная фигура в нашем регионе. Возможно, зацепит сенатора Джексона, с которым у неё была интимная связь. Возможно…

Ежи утёр носовым платком выступивший на лбу пот.

– Сколько их всего было, этих связей? – глухо спросил он.

– Это нам, разумеется, неизвестно. Мы отчитываемся лишь за период наблюдения.

– Как вы считаете? Вы лично.

Фрост откашлялся.

– Понимаете, сэр, – участливо сказал он. – Это не главное.

– Что значит «не главное»? – опешил Ежи.

– Как вам сказать… Она выполняла поставленную задачу и, по всей видимости, справилась с ней. А способы… ну вы понимаете. Мы сожалеем о случившемся, сэр.

Фрост ещё долго говорил о том, что заметить наблюдение в городе трудно, а практически и невозможно. Извинялся, что они с коллегой оказались недостаточно профессиональны за городскими пределами. Уверял, что сочувствует, что сопереживает. Ежи слушал вполуха, он уже уяснил для себя, что детективы симпатизируют Мелиссе, возможно из корпоративной солидарности, возможно из патриотизма, и пытаются мягко, ненавязчиво внушить ему, что она перед ним не столь и виновата, если виновата вообще.

– Достаточно, – оборвал Фроста Ежи. – Как бы вы, детектив, поступили на моём месте?

Фрост смутился и просительно посмотрел на коллегу.

– Поговорите с ней, сэр, – посоветовал Кинделл. – Нам трудно судить о ваших отношениях, да это и не наше с коллегой дело. Но как… – Он на секунду замялся. – Как мужчина, я бы не спешил с выводами.

Сколько же старику лет, думал Ежи, пожимая Джеймсу Каттерфилду руку. Наверняка за семьдесят или даже… Он вспомнил недавнюю телевизионную передачу, интервью с Мясником после того, как тот отказался перенести клинику в Рексополис. Мои клиенты, пока их довезут в этот ваш Рексополис, могут отдать богу душу, сказал тогда интервьюеру Мясник. Я не гонюсь за клиентурой, денег у меня достаточно, правнукам хватит, поэтому резать парней на столе будут неподалёку от, с позволения сказать, места их работы.

Всю дорогу до клиники Ежи промаялся, десятки раз перебирая в уме доводы «за» и «против». Смириться с тем, что его жена оказалась агентом неведомо какой тайной организации, что все эти годы водила его за нос, было невозможно, немыслимо.

– А я вас помню, – сказал владелец клиники. – Вы некогда были моим пациентом, во времена, когда я ещё оперировал. Сложный случай: остаточные явления после сотрясения головного мозга, неправильное срастание рёбер, ещё что-то.

– Врождённая хромота, – напомнил Ежи. – Выбитые зубы, остальное по мелочам. Спасибо вам, доктор, если бы не вы…

– Благодарите своего покойного отца, – хмыкнул Каттерфилд. – Я догадываюсь, что привело вас ко мне. Ваша жена в безопасности, но длительные разговоры ей противопоказаны. Так что не больше пяти минут. Кстати, её тут охраняют. Двое, с позволения сказать, церберов, очень, знаете ли, – старик хихикнул, – принципиальные молодые люди, санитара едва не пристрелили.

Церберами оказались двое здоровяков в костюмах и при галстуках. Один из них поднялся Ежи навстречу и потребовал документы. Ознакомившись, угрюмо кивнул и отступил в сторону.

Мелисса лежала на больничной кровати под капельницами, с забинтованной головой и загипсованной ногой, подвешенной на перекинутом через блок тросе. При виде Ежи она, не сказав ни слова, закрыла глаза.

– Здравствуй, – нерешительно произнёс он. – Ты как?

Мелисса не ответила. Ежи потоптался у кровати, обогнул её, присел на больничный табурет.

– Ты ничего мне не хочешь сказать? – спросил он.

С минуту жена молчала. Потом проговорила, не открывая глаз:

– Тебе лучше забыть меня. И как можно скорее. Тебе не следовало сюда приходить. Не приходи больше.

– У меня два вопроса, – сказал Ежи упрямо. – Ответь, пожалуйста, и я уйду. Ты вышла за меня замуж потому, что любила меня, или потому, что тебе понадобился, как это называется у вас… Кто-то, чтобы отвести от себя подозрения, так?

С минуту Мелисса молча лежала с закрытыми глазами. Затем сказала презрительно:

– Так это был ты. Не Карлик, а ты послал филеров шпионить за мной. Боже, какой идиот.

– Пускай идиот, – согласился Ежи. – Я на самом деле идиот, раз доверял тебе все эти годы, не обращая внимания на сплетни. Тем не менее для меня это важно. Я не стану больше тебе докучать, но ответ хочу знать.

Мелисса разлепила веки.