Хармонт

- А влюбился в кого? - уточнил Ежи. - В журналистку? Что-то быстро ты.

Антон сказал, что самая верная любовь та, которая с первого взгляда, и прикорнул к стеллажу с оборудованием подремать. В полдень Ежи его растолкал, под руку вывел из корпуса и усадил в машину. Часом позже на загородном пустыре они, взобравшись на остов древнего ржавого экскаватора, приступили к тренировке со спиннингом. К вечеру Ежи отмотал себе руки, зато научился закидывать кошку на сто двадцать футов или, как говорил Антон, на сорок метров. Сам Антон запускал её на пятьдесят.

Ян Квятковски, 32 года, осуждённый к десяти годам содержания под стражей заключённый

Окружную тюрьму “Сан-Себастьян” контингент не без остроумия переименовал в “Сталкер хауз”. Было в “Сталкер хауз” полсотни камер, обнесённый колючей проволокой двор, столовая, подсобка, скудная библиотека и спортзал. Больше в тюрьме не было ничего, если не считать охраны и пары сотен осуждённых из Хармонта и его окрестностей. Большей частью сроки здесь отбывали сталкеры. Приятное разнообразие в их ряды вносили хармонтские бандиты, хулиганы, мошенники и проворовавшиеся официалы средней руки. За убийство сидели всего четверо. За вынужденные убийства в порядке самообороны - один лишь Ян Квятковски по прозвищу Джекпот.

Из тюрьмы наружу вели всего два пути - в Хармонт и на кладбище, остальные блокировалисьзапрещающим эмиграцию законом. Первые пару лет Ян старался попасть на кладбище. Жить стало незачем после того, как на суде выяснилось, что в Арлингдейле погибли мать с отцом и без вести пропал брат. Десятилетний срок и отсутствие всяческих перспектив по его отбытию желание покончить с жизнью усугубляли.

Несколько раз Яну угодить на кладбище почти удалось.

На второй месяц после прибытия в тюрьму он схлестнулся в душевой со Стилетом Панини, первым авторитетом в “Сталкер хауз” по части нанесения телесных увечий. Стилета из душевой унесли на руках. Неделю спустя в столовой он, зайдя со спины, набросил Яну на шею самодельную гаротту и непременно удавил бы, не подоспей вовремя конвой. Ещё через пару недель Стилет, выломав из прохудившейся стены в подсобке ржавую арматурину, бросился на Яна и успел полоснуть по груди, прежде чем оказался в нокауте.

- Жить хочешь? - спросил Ян, едва Стилет очнулся.

- А ты? - вопросом на вопрос ответил тот.

- Я - нет.

Стилет недоверчиво прищурился.

- Жить хотят все, - поделился он благоприобретённым опытом.

- Пусть будет так, - не стал спорить Ян. - Запомни: клянусь, что ещё раз, и я тебя грохну. На мне пятеро, парень, ты будешь шестым.

Больше Стилет враждебности не проявлял.

Месяц спустя в столовой заключённые затеяли потасовку. Зачинщики угодили в неотапливаемые одиночки, на местном жаргоне называемые “дырами”. Яна среди зачинщиков не было, но в “дыру” его закрыли за компанию с остальными. К тому времени тюремное начальство уже уверилось в том, что без мрачного, злого и скорого на расправу поляка не обходится ни одна свара. В одиночке Ян подхватил двухстороннее воспаление лёгких и опять едва не отправился на кладбище. Выздоравливал он в лазарете, долго и мучительно, а едва выздоровел, чудом не получил пулю в спину. Грузовичок, доставивший в “Сталкер хауз” нехитрые продукты, выезжал через тюремные ворота, и Ян, оттолкнув охранника, с отчаяния бросился за ним вслед. Убежать Яну не дали, его скрутили и вновь водворили в “дыру”, а стрелявший конвойный изумлённо разглядывал свой “Глок”, который впервые за долгие годы безупречной службы дал осечку.

Желание расстаться с жизнью у Яна прошло, лишь когда на третий год отсидки в “Сталкер Хауз” приземлился взятый с поличным на передаче хабара Чероки. Получил Чероки три года и срок принял по-философски невозмутимо, как принимал и все прочие жизненные невзгоды. Голливудскую звезду Мяснику из него и вправду сделать не удалось, изуродованное “жгучим пухом” лицо Чероки походило на индейскую ритуальную маску больше, чем на человеческую физиономию.

- Держись, Джекпот, - сказал Чероки, едва они впервые обнялись в тюремном дворе. - Хочешь, я, как выйду, опять присяду? Будем тянуть вместе.

Ян растрогался так, что едва удержал готовую уже рвануться из глазниц влагу.

- Я буду держаться, - сказал он. - Не волнуйся, и спасибо тебе.

- За что? - удивился индеец.

- За дружбу.

- Мужчины за дружбу не благодарят, - медленно произнёс Чероки. - Так говорил мой отец, и отец моего отца, а они были вождями и мудрыми людьми.

Вскоре истёк срок у Стилета Панини. За два дня до освобождения Стилет пришёл к Яну прощаться.

- Джекпот, - сказал он. - Я слыхал, ты здесь потому, что прикончил моих соотечественников. Я хотел отомстить за них и поэтому поднял на тебя руку. Я был неправ, среди итальянцев тоже встречаются всякие люди. Теперь слушай: у меня есть свой бизнес в Хармонте. Пока я был здесь, о нём пеклись мои друзья. Это опасный бизнес, рисковый, но очень прибыльный. Ты, возможно, догадываешься, о чём я толкую.