Харроу из Девятого дома

Ты присела. Кровь была свежая, мешанина насыщенного кислородом кармина и лишенного кислорода багрянца. Кровь из правого предсердия, выпущенная прямо из сердца. Ты встала и осторожно вошла в часовню, шлепая босыми ногами. За пустым алтарем виднелось на задней стене предательское алое пятно. Были следы крови и на нетленных лепестках пышных роз. На полу лежало копье Ортуса, скользкое и красное почти до половины длины.

Реконструировать эту картину ты смогла и без собирателей пыли из Шестого дома. Кто-то стоял за алтарем, спиной к стене. Копье пробило этому кому-то грудь и вышло из спины, потому что удар был мощным. Кровь выплеснулась из выходного отверстия, а потом полилась вперед, когда копье вытащили с той же невероятной силой. Судя по тому, как досталось розам, злоумышленника залило кровью целиком. Потом жертву протащили мимо алтаря, в атриум, а потом куда-то дальше.

Оружие принадлежало Ортусу. А кровь?

Ты уже обагряла руки кровью небьющегося сердца Цитеры. Это была не она. Вот и версия: Ортус убил какое-то третье лицо, а потом, по ведомым ему одному причинам, решил скрыться, завладев этим телом и телом Цитеры. Объяснение, пожалуй, наиболее правдоподобное. Но не самое простое.

Ты двинулась по длинному, извилистому следу. Он тянулся по коридору, а потом резко заворачивал в отнорок, ведущий во внутреннее кольцо. Ты заставила экзоскелет бежать рысью. Замерзшие ноги, забрызганные еще теплой кровью, оставляли на полу быстро стынущие багряные отпечатки. Ты бежала по скудно освещенной галерее меж позолоченных и разукрашенных самоцветами скелетов героев Третьего и Седьмого домов, одетых в зеленые и золотые мантии некромантов, смотрящих на тебя аметистами, топазами и изумрудами, вделанными в глазницы. Ты поскользнулась на крови на повороте и вошла в низкую служебную дверь.

Ты миновала жилое кольцо и кольцо складов. Теперь ты оказалась в инженерно-обеспечивающем кольце, где располагались силовые установки, система жизнеобеспечения и системы утилизации. Свет тут был совсем тусклым, число иллюминаторов сильно уменьшилось, помещения казались похожими на длинные трубы и вызывали легкую клаустрофобию. И здесь пространство не простаивало: за десять тысяч лет накопилось столько памятников, что даже в резких желтых тенях фильтрующих панелей, даже рядом с огромным, бурчащим водяным танком лежали инкрустированные кости девяти домов, вечно глядя на лампочки коммутатора и на эффекторы, которые всасывали, очищали и выплевали воздух. Лучше уж рассыпаться в прах в оссуарии Дрербура, чем до конца времен смотреть на эффекторы.

Кровь под ногами все еще не засохла до конца, хотя след становился все у́же. Почти черной лентой он тянулся мимо фильтровальных залов. Ты шла и шла по нему. По закапанной кровью короткой металлической лестнице ты спустилась в просторное помещение, не так сильно заставленное компьютерами и прочими механизмами. Здесь ты осознала, насколько огромен был Митреум. Высокие, узкие плексигласовые окна виднелись где-то под потолком. Комья термопены покрывали маленький бункер без окон. Огромные клапаны в стенах вели в какие-то другие неизвестные помещения. Ты еще не знала, что на станции есть мусоросжигательная печь: ты полагала, что мусор перерабатывают, а не уничтожают. Механические руки болтались у тебя над головой, ожидая, пока появится мусор, который можно будет загрузить в люк в потолке бункера.

Посередине стены, над бункером, виднелась маленькая будка управления с прозрачным окном. Ты не понимала, как туда попасть – наверное, дверь располагалась с другой стороны.

Кровавый след оборвался у дверей печи. Как во сне, ты прошла по нему до самого конца. В дверцу была вделана толстенная плексовая панель, пожелтевшая от огня, и ты заглянула внутрь.

Ортус из Первого дома лежал на спине у задней стенки мусоросжигательной печи. Его грудь представляла собой аккуратную кровавую полость – копье ударило точно в сердце. Обычного человека, пусть даже опытного адепта, это убило бы на месте. Он лежал, прижав к груди подбородок. Больше в печи никого не было.

Вражда между тобой и святым долга закончилась. Твой враг был убит без твоего участия. Ты почувствовала себя обманутой.

Святая радости и святой терпения были… заняты другим делом, включавшим в себя бога и еретический трехсторонний обмен слюной. Ианта ушла от тебя, приоткрыв искусанные губы и демонстрируя, как она одинока. Может быть, она, трезвея с каждым шагом, направилась к маленькой часовне, где Ортус склонился над мертвой женщиной? Может быть, его сердце пробили ради тебя? Оставила бы она столько крови, пришла бы она сюда?

Труп Ортуса тяжело задышал в мусоросжигательной печи и закашлялся, хотя ты не услышала ни звука.