Харроу из Девятого дома

– Мы пытались, утенок, я же тебе говорил, – ответил ее учитель довольно добродушно. Он достал мешочек с бумажными листками и кисет со зловещим содержимым и принялся сворачивать сигарету. – Слой мертвой материи и Вестников составляет до двух тысяч километров в толщину.

– Можно отправить ликтора пробить этот слой и установить бомбу поближе. Я сама это сделаю, если в сердцах старших недостанет мужества.

– Пробовали, – сказал Ортус. Мерси добавила:

– Цитера с ума сошла на несколько недель. Не в смысле злилась, в смысле повредилась рассудком. Она не смогла даже коснуться поверхности.

– При этом я не сказал бы, что избавляться от тела бесполезно, – сказал император. – Очень даже полезно. Когда Кир утащил тело в черную дыру, Улисс заявил, что избавиться от разума будет проще всего на свете, что он впал в спячку и его можно утащить в устье голыми руками… но это стоило нам Кира. А Кассиопея утащила тело в Реку вместе с разумом, но на это была способна только Касси. Ну и еще Августин.

Это был вопрос.

– Я не Касси, Джон, – ответил Августин. – Для меня это все теория.

– Надеюсь, так и останется. Так или иначе эту проклятую тварь почти невозможно задеть. Забудь про Вестников, Ианта. Оставь их своим рукам.

– А как победить Зверя? – спросила ты. – На что он похож? Как он на нас нападет? Чего ожидать?

Мерсиморн снова взяла маркер и принялась рисовать в эпироическом слое какой-то предмет.

– Это Зверь, – сказала она.

– Но это маффин, – возразил Августин.

– По-моему, это облако с лицом, – решила Ианта. – Если вон ту загогулину принять за глаз.

– Это же цветок, – сказала ты, и бог согласился:

– Да, в нем есть что-то… цветочное.

– А я подумал, что это змея в кусте, – сказал Ортус.

– Как я вас всех ненавижу! – страстно сказала Мерсиморн. – Много тысяч лет ненавижу. Кроме тебя, господи.

– Спасибо, – поблагодарил бог.

– Я просто хочу посадить тебя в клетку, – задумчиво сказала его ликтор. – И топить ее в кислоте за каждый раз, когда ты отпускал фривольные комментарии, ел арахис на встрече с адмиралтейством или говорил: «Откуда мне это знать, я всего лишь бог». Потом, через тысячу лет, ты скажешь мне: «Мерси, кислота неприятная, поэтому я осознал и больше так не буду». А я отвечу: «Поэтому я так и поступила, господи. Я сделала это для тебя и твоей империи». Я часто об этом думаю, – закончила она.

– Я совсем незаметно ел арахис, и только один раз, – ответил император Девяти домов.

– Давайте предположим, что на картинке все-таки Зверь, – предложила ты.

– Да! Спасибо! – сказала твоя наставница. – Вот только я отметила твое «предположим» и вообще хотела бы обратить твое внимание, дитя, на то, что я возненавидела тебя с первого взгляда. Разум Зверя окажется на эпироическом слое, и он нападет на нас… любым способом. Звери все разные. Я сражалась с несколькими, и они отличаются друг от друга. Номер Второй плевался ртутью и превращался в огромные шипы. Номер Шестой всасывал нас в огромные сфинктеры и поливал нас червями. Я не могу даже вспомнить, как он выглядел. Я помню Четвертый номер… это был гуманоид с прекрасным лицом, который держал меня под водой и говорил сладким голосом: «Умри, умри, умри», а номер Первый был огромной неразумной машиной. Увидев его, я решила, что у него огромный хвост и тысяча сломанных колонн на спине, но Кассиопея разглядела, что это механическое чудовище с крыльями-мечами и рогами из миелина, в которых были устроены могилы.

Святой долга беспокойно вставил:

– Номер Восьмой был гигантской головой.

– С плавниками, как у рыбы, – задумчиво сказал Августин. – Ребра его покрывали кровавые повязки, а зубы торчали из черепа, образовывая настоящее гнездо на лице. Он был весь красный, а единственный зеленый глаз перемещался по всему телу… короче, – он опомнился, видимо, разглядев ваши с Иантой лица, – они не красавчики, вот мы о чем.

– Тогда это потеря времени, старшая сестра, – решила Ианта, – невозможно составить план боя.

– Мы можем продумать построение, – чопорно сказала святая радости, – распределить участки Зверя и сконцентрироваться на них. Ты, глупое дитя, возьмешь восточный сектор. Августин – западный, Ортус – северный. Я займусь самой южной его оконечностью, как бы она ни выглядела и чем бы она ни являлась. Возможно, мы вообще не сможем увидеть его целиком. Тогда нужно будет сражаться с тем, что увидим.

– А как же я? – спросила ты.

Никто, кроме Мерсиморн, даже не посмотрел на тебя. Взгляд Ианты был устремлен в совершенно другую сторону, вероятно, на ее драгоценный восток. Августин прикуривал аккуратно скрученную сигарету, а святой долга разглядывал щит, прикрывавший огромное окно, когда-то выходившее в космос. Даже бог не оторвался от административной работы, невозможной без участия Князя Неумирающего. Смотрела на тебя только Мерси своими бездонными глазами, в которых жил красный ураган, тонущий в буром песке, летящий над серыми водами.

– Просто не мешай, – сказала она.