Хазарская охота

– Только бы успеть, сынку, пока няньки смертельную клизму не вставили. Суса, наверное, уже и это предусмотрела… То-то они зашевелились, когда я об экспедиции заговорил! Все годы руководство музея палило крупнокалиберными: увольняло археологов, не допускало к защите готовых кандидатов. Однако полностью подавить научную партизанщину хазарам не удалось. Однажды мы все же пробили хазарскую экспедицию, но тут разлилось по территории раскопок Цимлянское море, и только чайки со своих высот читали мраморные надписи Саркела. Теперь вот война разгорелась на Кавказе, и наш музей вовсе оказался в прифронтовой полосе. Под шумок Лошаки сделают все, чтобы уничтожить «хазарскую коллекцию»…

– Но ведь предметы поддельные? – напомнил Глеб.

– Тю-ю-ю, – присвистнул Колодяжный. – Слухай сюда, сынку! Датировку можно изменить искусственно, если объект облучить лазером. Генератор нужен, да помощнее. Должно быть, громоздкая стерва, днем в музей не протащишь, поэтому действовали в ночное время…

Глеб судорожно вцепился в спинку кровати.

– Я об этом никому не говорил, даже Костеньке. Слабину я в нем чую, губительную для настоящего ученого… – отдышавшись продолжил Колодяжный. – Он ведь в ту ночь в музее оставался, когда девчонку убили…

– Срочная работа? – ледяным голосом уточнил Глеб.

– Если бы! Причина сугубо бытовая – он у нас в коммуналке живет, так его соседка хахаля привела и замок сменила. Костенька приладился ночевать то на вокзале, то в музее. Я тогда его прямо спросил, что ночью случилось? Он глаза отвел, сказал, что охрана его выставила, и он на лавочке в парке до утра продрых, ночи, мол, теплые.

Знает он что-то, сердцем чую, знает. Блеск у него такой в глазах появился, как у собаки, что кость зарыла!

– Больной, укол! – рядом с кроватью выросла тощая рыжая медсестра, сама похожая на шприц с ржавой иголкой. – Посетитель, поторопитесь, у нас обход!

Сестра немилосердно ткнула больного шприцем и важно удалилась. Прощаясь, Колодяжный сжал ладонь Глеба, передавая в этом коротком пожатии свою боль и надежду.

– Отомсти! Отомсти за меня, Соколов, за нас всех… По-нашему, по-смершевски, сынок!

– Обещаю, батя… – сухо сказал Глеб.

Свиток восьмой Девья гора

Меч булатный – мое сокровище…

М. Струкова

Русскому мечу негде разгуляться в степи, где свищут легкие сабли кочевников, но при взятии крепостей и в ближней сечи нет у руса более верного друга, чем меч харалужный, с двух сторон заточенный, заговоренный на волховском камне в священной дубраве. На ратном ристалище в Перунов день сломал Радим меч, что верно служил его отцу и деду – знать, вышла сила древних заклятий. Долго искал Радим меч под руку. Много перепробовал франкских, свейских, варяжских и арабских мечей. Иной разрезал хлопок надвое, иной проходил сквозь платок, пущенный в воды Днепра, но не срасталась с рукой рукоять, а дол – с дланью.

Узнав про его заботу, поведал старец Чурило, что в старых курганах, в могилах героев спят самые лучшие мечи, и обещал помочь вынуть меч из-под спуда.

Ранней весною отплыли Радим и Чурило в северные земли. В устье Свиль-реки старец велел пустить по воде лебяжье перо и плыть за ним. Там, где перо запутывалось в камышах, оставались на ночь, а поутру плыли дальше, пока не добрались до высокой горы. Был канун Ярилиного дня, и гора светилась в вечернем сумраке, словно рой огненных пчел ночевал на ее склонах.

– Пусти стрелу в белый свет и иди искать, – сказал старец Радиму. – Если спросят тебя, зачем пришел, скажешь – стрелу потерял.

Пустил Радим стрелу в звездное небо, и растаяла стрела в ночной синеве, но старый сокол, что сидел на плече у Чурилы, не понял игры и скрылся в тумане у подножия горы. В девичьем хороводе нашел он Пребрану и закружил над нею. Оставила Пребрана хоровод и побежала к берегу. Издалека узнала она Радима, бросилась к нему, обняла невесомыми руками, обвилась змейкой туманной, обожгла губы Перуновой искрой, и под ласками Берегини забыл витязь об оставленной в Киеве Амане. Долго просил он у старца позволения взять с собой Пребрану.

– Не ломай цветущей березы, – отвечал старец. – Быть Пребране Царицей Дев, чтобы продолжить сей дивный род! Да и ты забыл разве, что с военной добычей обручен? Когда первый раз в насилии и ненависти слилась твоя кровь с кровью хазаринки, изурочил ты судьбу свою и судьбу той девы, что ждала тебя. Знаю, есть у здешней царицы заклятый меч. Мы пришли за ним, или ты позабыл?

И со стыдом умолк Радим.

На рассвете пришла Пребрана к слепой Вещунье, что пела песни судьбы и видела будущее за вечною тьмой. Положила Вещунья легкую руку на темя Пребраны и запела:

– Все, что попросишь, то и получишь. Если покинешь пристанище Вил, много горя узнаешь. Силы и крылья утратишь среди суетливого мира, станешь обычною женщиной, слабою бабой. Ныне о веке Железном прокричала мне вещая Птица, скоро затмится разум людской и обагрится Секира Судьбы кровью невинной.