Хегальдины

Слышит Лераиш, тут же вскакивает, выставляя сук на изготовку подобно копью. Но затем опускается на одно колено от сильной боли в спине.

– Не бойся меня, принц, мы с тобой принадлежим к одной расе.

Из-за кустов медленно выходит незнакомец в черном плаще, демонстрируя открытые ладони. Он улыбается той улыбкой, которую в равной степени можно интерпретировать, как лживую демонстрацию доверия, а можно, как выражение того, что старик сталкивается с подобным случаем не в первый раз.

– Кто вы?! – восклицает Лераиш, но тут же осекается, видя черные глаза и темные венозные сети под кожей на лице. – Вы!..

– Удивлены? Наверное, также удивились и те, кто увидел вас и ваши глаза, правда? Теперь вы их понимаете. Немного, но понимаете, – произносит старик мягким хриплым голосом. – Опустите свою палочку, принц, давайте присядем. Нам есть о чем поговорить.

И уже позже, разведя костер и просидев некоторое время в молчании, Лераиш, наконец, озвучивает вопросы, что не сформировались до конца, не обрели формы, но на размышления больше нет сил:

– Кто вы? И почему вы здесь?.. И как долго?..

– Успокойтесь. У вас много вопросов, и я вижу ваше волнение, вижу следы страданий. Но теперь нужно найти силы оставить их позади. Оставить позади прежнюю жизнь, – старый шейдим делает паузу, всматриваясь в глаза Лераиша, и тот выдерживает его взгляд. – Ваш народ отвернулся от вас. Отвернулся потому, что вы стали другим, и причиной тому послужил гнев. Сильнейшая из эмоций. Гнев, ненависть, злость, порицаются, это признак проклятых, но, как видите – все это не конца правда. Мы, такие, как вы и я, мы не утратили разум, как приписывает вера хегальдин, мы не стали безрассудными слугами тьмы, однако, мы сильно изменились. Мы более не являемся частью народа Эрриал-Тея; частью народа хегальдин. Мы иной народ, иная раса. Мы шейдимы. Можете считать день своего изгнания – днем своего рождения. Хотя, вы нежеланный ребенок своего мира и своего народа.

– Вы сказали: «мы». Это значит?..

Старый шейдим молчит, тактично ожидая, когда Лераиш закончит мысль, но после длительной паузы отвечает:

– Значит, что помимо нас с вами есть и другие. Такие же изгнанники. И многие из них жаждут мести за ту несправедливость… – он замолкает и молчит некоторое время, а затем продолжает. – Шейдим очень немного. Тех, кто смог выжить, кто смог начать жить по-новому. Многие когда-то пытались мстить, но пали от рук своих друзей и близких. Кто-то же пытался объяснить, что шейдим это не порождение тьмы, и нужно попытаться понять кто это – их ждала та же участь. Смерть от своего народа.

– А как ваше имя, как давно вы стали шейдимом?

– Мое имя Лифантия, и изгнан я уже очень давно. А вы Лераиш? – продолжает старый шейдим, не обращая внимания на шокированный взгляд Лерайе. – Расскажете, причину того, что заставила вас оказаться здесь? Ночь только начинается.

– Вы тот самый Лифантия, о котором написано в Геннории? – спрашивает Лераиш, принимая протянутое яблоко. Ответом служит согласное покачивание головы. Похоже, тема не из приятных, думает он; но не может сдержать интерес, и прежде, чем раскрывает рот, Лифантия опережает его:

– Башня? Верно. Я строил ее. Очень давно. До вашего рождения, принц. До рождения вашего отца. Я был молод и наивен, я хотел своего счастья любым путем. Но не боги ее разрушили, и я не достроил даже до середины. Ее разрушил ваш предок. Ночью, когда я был на вершине, два десятка хегальдин несли с собой огромную глыбу в сети, и с размаху обрушили ее на мою башню, и на меня. Все знали, что я не смогу достроить, и смеялись за спиной, однако, высшие умы узрели в этом поступке прекрасную сказку для верующих, для того, чтобы появилась вера в труд, что тяжелый труд будет оправдан счастьем и огромными крыльями. А меня изгнали, лишив крыльев, которые, впрочем, все равно были ни к чему. В отличии от ваших. – Он замолкает. Тонкие губы продолжают коротко улыбаться, и улыбка эта, как кажется Лераишу, направлена своим воспоминаниям – мимика, что въелась в лицо, оставив тонкие морщины. – Скажите мне, принц, вы желаете мести? Ведь вы узрели за облаками нечто, что сделало из вас шейдима в миг, а обычно процесс занимает недели, иногда даже месяцы. Что вы увидели, что заставило вас возненавидеть их мир?

***

– Получилось даже лучше, чем хотел, – улыбается Лераиш, смотря на ликующую толпу. Музыка барабанов и шум рассекаемого воздуха продолжают ласкать слух. – Набрать скорость, держать угол. Следить за дыханием.

Чертовы доспехи, ругается про себя Лераиш. Голову чуть приподнять, чтобы задействовать шейно-тонический рефлекс.

И чем выше, тем меньше того возбуждения, которое он испытывал перед полетом. Остается только страх. Земля все дальше, крылья хегальдин все меньше.

Выше, сквозь туман из облаков.

– Где же твоя крона, здоровяк? – тяжело выдыхает Лераиш, обращаясь к Колоссу.