Хегальдины

— Мне пора на пост, — прощается Баббар и уходит, оставляя звук шелестящей цепи от копья.

Тяжело дыша, Лераиш протягивает руку к ковшу и окунает ее в ледяную воду; омывает лицо, и часть былого сна растворяется во влажной прохладе, а затем окропляет пол темными пятнами.

Он выходит из бурсы. Снаружи никого. Так даже лучше.

Лераиш накрывает плечи крыльями, прячась от холодного сквозняка. Шаг за шагом, в сторону кухни, где стены хранят запах выпечки и жареного мяса. Лераиш вешает котел с водой над разведенным огнем, а затем принимается нарезать овощи.

Шейды лучше метают джериды, звучит в голове голос Сэйми, после которого раздается стаккато скрежетов стали о сталь — когда один джерид за другим отскакивают от металлического листа, вместо того, чтобы вонзиться в цель.

Закончив со всеми приготовлениями, Лераиш оборачивается и едва не сбивает с ног Рокка.

— Ой!

— Ты что здесь делаешь?

Ответом служит лишь хмурый взгляд с лица, наполовину прикрытого ладонью.

— Ушиблась?

— Все принцы такие неуклюжие? — из-за прижатого рукой носа, голос Рокка получается гнусавым.

— Только те, за которыми следят маленькие настырные девочки. — Лераиш пытается осмотреть лицо девочки, но та лишь недовольно фыркает и отпрыгивает в сторону. — У тебя кровь?

— Да. Иногда бывает. Это ничего, я уже привыкла.

Лераиш хмурится:

— А сестра знает об этом?

— Конечно, — сразу отвечает Рокка.

— Почему не спишь? — Лераиш про себя отмечает, что следует поговорить с Силишой.

— Я никогда не сплю, — также коротко бросает Рокка. — Мне хватает просто полежать. И все. А почему ты не спишь? Разве принцы не спят до обеда?

— Но я ведь не принц. Тем более у меня есть одно дело, с которым надо покончить как можно скорее.

— Рокка!

Голос Силиши заставляет девочку вздрогнуть.

— Я же сказала, без меня никуда не ходить! Простите, пожалуйста. Надеюсь, она ничего не успела сломать.

— Я ничего не ломала. Это принц неуклюжий! — восклицает Рокка, хлопая крыльями по воздуху.

— Рокка! Извинись! — Силиша хватает младшую сестру за руку, и та бормочет невнятные извинения.

— Простите еще раз, — обращается она уже к Лераишу, а затем уводит за собой Рокка, которая напоследок успевает показать язык.

Семья становится все больше и шумнее, улыбается своим мыслям Лераиш, а затем вздыхает и берет поднос с едой; выходит из кухни, направляясь к бурсе. Последний шаг перед ее дверью. Стук. Надсадный скрип петель. Перед глазами Лераиша — Сэйми; лежит под шкурой рорхарна, подперев голову рукой. С хищной ухмылкой на белом лице.

— Кто бы мог подумать, — мурлычет Сэйми. — Принцы умеют сдерживать обещания. Но до конца ли?

Ее бровь вызывающе изгибается, а кончик языка аккуратно ласкает острый клык.

Лераиш шумно набирает воздух в легкие, склоняет голову, опускается на одно колено и смиренно произносит:

— Завтрак для принцессы шейдим.

После чего слышит заливистый смех.

Он оставляет поднос недалеко от Сэйми, встает на ноги и видит, как шкура сползает с ее тела, оголяя грудь.

— Какого почувствовать себя «серой» служкой? — спрашивает она, поправляя шкуру. — О! Принц смущен наготой? Буду считать твое обещание исполненным и буду рада следующим порывам к азарту.

— Не злись, — добавляет Сэйми, видя, как желваки на лице Лераиша начинают пульсировать. — В конце концов, ты сам виноват.

Последнюю фразу Лерайе уже не слышит. Он закрывает за собой дверь и уходит, думая о том, что на следующую тренировку придумает наказание юношам за невыполнение техники метания. И за промахи.

Глава 13 Каин и Лилит

По тому, как дрожит пламя, Лилит понимает, что кто-то приближается. Долго гадать не приходится, ведь звук поступи третьей из Теней нельзя спутать ни с чем-либо другим. И предчувствие оправдывается громким приветствием, которое, как уже знает Лилит характеризует хорошее настроение Триссы.

— Маленькая шейда, доброе утро! — весело воспевает третья из Теней.

В памяти Лилит невольно возникает золотистые лучи восходящего солнца, и ее глаза рефлекторно жмурятся этой фантазии.

— Ты знаешь, я обнаружила, что иногда мне просто необходимо навести тебя и моего возлюбленного Каина. Это такой же ритуал, как завтрак для вас, как чашка чая ранним утром. Просто поздороваться, просто посмотреть.

Трисса протягивает руки к потолку и потягивается.

— Мой Каин! Как же я скучаю по тебе. Иногда мне кажется, что моя любовь к тебе безмерна!

Сидя в углу, Каин не обращает внимания на Триссу. Его взгляд сконцентрирован в одной точке на полу.

— Каин? — голос третьей из Теней становится неожиданно холодным; но хегальдин даже не шевелится. Трисса резко поворачивается к Лилит, и та ойкает от неожиданности. — Твое присутствие сильно влияет на моего манкурта! Он начинает думать, анализировать. Он…

Голос Триссы обрывается. Тень расправляет плечи и подходит ближе к камере Каина.

— Мой мальчик, неужели ты испытываешь к ней симпатию? — В ее интонации проскальзывает улыбка, хотя фарфоровый лик по-прежнему апатичен.

Иногда Лилит кажется, что мелодичный голос Триссы и те интонации, которых она прежде не слышала ни от кого, кроме Теней, превращают бездушный фарфор в живое эмоциональное лицо.