Хегальдины

— Ты злишься на меня? Ты тоже думаешь, что я виновата во всем… — голос маленькой шейды вздрагивает, но она берет себя в руки и продолжает: — Во всем, что она делает с тобой? Но ведь это неправда! Она врет! Она!..

В этот же момент Каин переворачивается на другой бок, лицом к камере Лилит. На мгновение ужасная рана освещается светом факела, но затем снова прячется в тени. Он прикладывает палец к губам и отрицательно качает головой.

— Я не хочу, чтобы она делала тебе больно! И я не хочу, чтобы она, вообще, сюда приходила… чтобы мы здесь находились. Ты веришь мне?

Каин положительно покачивает головой.

— А ты помнишь, как первый раз летал? — спрашивает Лилит, опустив подбородок на пыльную перекладину в решетке, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, чтобы тишина не давала возможности думать.

Небрежные швы из толстой нити, задумчиво сходятся у переносицы; взгляд Каина опускается на пол и рыщет по поверхности, словно именно там разбросаны воспоминания. После чего его губы вздрагивают так, будто хотят извлечь какой-то звук, но в тот же момент сжимаются в тонкую линию. Каин поднимает руку и показывает указательный палец.

— Первый полет, — повторяет Лилит. Но в ответ отрицательное покачивание головой. — Первый? Один? Один раз? Ты летал всего один раз?

Голова Каина тяжело кивает.

— Я тоже, когда была совсем маленькой. — Лилит хмурится, когда переводит взгляд на седую прядь волос, рефлекторно намотанную на палец. — Тогда папа держал меня на руках и подбрасывал вверх. Все выше и выше, а я махала крыльями. И в какой-то момент я ощутила воздух. Это почти так же, как ощущать под ногами землю. Мне казалось, что я зависла над папой и находилась в воздухе так долго… Потом я начала падать, но он меня поймал.

Дрожа, губы Каина растягиваются в подобие улыбки. Все шрамы и ожоги разглаживаются на его бледном лице, и кажется, что сейчас Лилит видит именно то лицо Каина, каким оно было до изуверских истязаний; когда его кожи касались тепло солнца и прохлада дождей.

Однако непрошенный сквозняк просачивается через щели двери, врезается в пламя факелов, и тени вздрагивают, возвращая Каину прежнее уродство.

— А когда ты летал? — Лилит смотрит прямо в лицо Каина, вновь стараясь вернуть видение, которое произошло мгновение назад.

В ответ лишь лаконичное пожатие плечами.

— А помнишь, как это было?

Отрицательное покачивание головой.

Лилит видит, как Каина сотрясает дрожь.

— Тебе сейчас больно?

Кивок, и после молчания он снова отворачивается и исчезает во мраке своей камеры.

* * *

— Зачем ты это делаешь? — осипшим голосом спрашивает Лилит у третьей из Теней, чей силуэт выплывает из мрака. И ничего не выдало ее появления. Ни шум замка, ни скрип петель; даже пламя не дрогнуло.

Фарфоровый лик Триссы медленно поворачивается к Лилит:

— Ожидание, маленькая шейда. Ожидание — это то, что способно погубить рассудок. Способно свести с ума. Я должна занять себя тем, что сохранит во мне желание жить. Здесь. Среди солнца, среди таких существ, как ты. — Третья из Теней отпирает камеру Лилит, и та начинает пятиться. Ведь раньше Трисса не имела доступа к ней. — Не бойся. Сегодня я хочу поближе познакомить тебя с моим любимым.

Голос Триссы — спокойный и ровный, — в нем чувствуется скрытая угроза, такая, какая, обычно, таится в затемненном углу комнаты или под кроватью. Лилит сжимает пальцы в кулачки и прижимает их к груди; она беспомощно поддается Тени, когда та выводит ее из камеры.

— Я подготовила его, пока ты спала, маленькая шейда.

Сквозь россыпь волос на лице, Лилит видит Каина, лицо которого прячется в тени, но присмотревшись пристальнее, она понимает — это не тень, а черная лощеная маска. Трисса делает короткое молниеносное движение рукой, оставляя в воздухе серебряный росчерк; и Лилит вздрагивает, она не понимает, что произошло, но, спустя мгновение, ощущает жжение на плече. Повернув голову, маленькая шейда видит тонкую алую линию, из которой просачиваются капли крови.

Третья из Теней отпирает камеру, в которой находится Каин, и вталкивает туда Лилит.

— Ты ведь привязался к ней. Ты неравнодушен к ней. Настолько сильно ее жалость изменила тебя. Но жалость ее не имела материальной основы. Теперь же, я дам возможность проявиться вашим чувствам в полной мере. — Трисса отступает на один шаг от камеры и продолжает. — Когда я предложила тебе шейду, ты отверг мое предложение. Настолько сильна твоя симпатия к ней. Хотя, кто она тебе? Ты знаешь ее имя, быть может, некоторые воспоминания, но не знаешь какая она. Как думаешь, если я дам ей нож и предложу свободу в обмен на то, чтобы она вырезала тебе глаз, каков будет ее выбор?

Каин встает на ноги, а Лилит остается стоять возле решетки, по-прежнему, прижимая кулачки к груди, стараясь тем самым отгородить себя от происходящего.

— Но сегодня не тот день, чтобы проверять стремление к свободе твоей гостьи. Посмотри на ее плечо.

Закованное в маску лицо Каина, поворачивается к Лилит.

— Кровь. Ты должен был заметить мою манипуляцию. Крошечная царапина с помощью скальпеля, лезвие которого я умастила ядом.

Последние слова Трисса произносит шепотом.