Хейсар

Ощущение собственной ненужности больно укололо в сердце – если этот их вьетьяр был таким большим праздником, то могли бы пригласить и меня.

– Пусть выберет сама…

– Она УЖЕ сказала. Ее – услышали… – выделив слово «уже», буркнул Крыло Бури. Как мне показалось, как-то уж слишком недовольно.

Я слегка напрягся – для того, чтобы столь явно выказывать свое недовольство ее поступком, надо было иметь серьезнейшие основания!

– Повтори, что именно она сказала… – немного подумав, потребовал я.

Вага поморщился, но повторить все-таки повторил:

– Она сказала, что передает право выбора своему майягарду, Крому по прозвищу Меченый, так как она – гард’эйт и не может принимать решения, от которых зависит ее жизнь…

Формулировка фразы мне не понравилась: видимо, у Мэй были основания предполагать, что сделанный ею выбор как-то отразится на ее будущем!

– Скажи-ка, в чем смысл этого вашего вьетьяра?

– Виот’ун’иара! – поправил меня Крыло Бури. – В переводе с хейсарского – «день, когда девушка показывает свой лик». То есть умения, необходимые в семейной жизни…

– И все? – уточнил я.

– Да… – кивнул Вага. Но – после небольшой заминки. И как-то не особо искренне…

– Что ж, я тебя услышал… – хмыкнул я, одернул араллух и, не говоря ни слова, двинулся к люку…

…Стоило мне выйти во двор, как вокруг стало тихо: и Аттарки, и их гости уставились на меня, как на какое-то чудо. Хотя нет, как на чудо смотрели в основном гости. Причем по большей части женщины. А вот в глазах сородичей Ваги горело неудовольствие. Если не сказать «ненависть»!

– Силы вашим десницам и остроты вашим взорам, ашер’о! – поздоровался я с мужчинами. Потом повернул голову к их слабым половинам и добавил: – Полных чаш вашим домам и плодовитости лонам, ашиар’о!

Ответили. Сначала – старшие отцы и старшие матери родов, потом – женихи, а самой последней – Мэй.

«Остальные права голоса не имеют…» – тут же отметил я, подошел к своей Половинке и вытянул перед собой правую ладонь.

Мэй, чуть более бледная, чем обычно, нервно сглотнула, на мгновение опустила взгляд, потом взяла себя в руки и улыбнулась. Нет, не мне – окружающим. Потом положила на мою ладонь ритуальный клинок, обреченно закусила губу, повернулась к аннарам и четко произнесла:

– Его выбор – мой выбор! Я сказала…

Я сжал в ладони чуть боле узкую, чем надо, рукоять, задумчиво посмотрел на троицу нервно скалящихся женихов и внезапно понял, что в их глазах уж слишком много ОЖИДАНИЯ!