Хейсар

Понимаю, что это – в последний раз, закрываю глаза и подаюсь навстречу.

Жду минуту… две… пять… Слышу удаляющийся шелест платья и потерянно выдыхаю:

– Прощай, Огонек…

– Прощай? – Мэй ласково касается шрама на моей щеке, а когда я открываю глаза, радостно вскрикивает: – Он очнулся! Сита, он очнулся!!!

Непонимающе моргаю, пытаюсь понять, почему так сильно кружится голова, и чувствую жажду.

Нет, ЖАЖДУ! А еще тошноту, тянущую боль в животе, жжение в плече и предплечье и ту самую тяжесть в руках и ногах, которая мешала мне двигаться…

Миг – и тяжесть на ногах исчезает, а рядом с темным пятном перед глазами появляется еще одно:

– Хм… И правда очнулся…

Прошу воды. Хриплым шепотом, потому что губы сухие и не двигаются, а горло дерет так, как будто в него насыпали песка.

Пятна исчезают, потом первое появляется снова, и моих губ касается что-то горячее.

Пытаюсь приподнять голову – и на миг теряю сознание от безумного головокружения и вспышки боли в напрягшемся животе.

– Не шевелись, я тебя напою!!!

Это – голос Мэй, поэтому открываю рот и забываю обо всем на свете, когда по иссохшему горлу прокатывается первый глоток чуть горьковатой, но от этого не менее вкусной жидкости…

…Через какое-то время, когда кружка отрывается от губ, а в голове начинает потихоньку проясняться, я вдруг слышу потрескивание горящих поленьев и чувствую запах костра.

Очаг? Летом?

Пытаюсь скосить глаза, чтобы разобраться, брежу я или нет, и вдруг понимаю, что мерзну.

Прислушиваюсь к своим ощущениям, понимаю, что почти не чувствую пальцев рук и ног, рывком вспоминаю ночной бой и понимаю, что ранен.

Таращу глаза, чтобы увидеть хоть что-то. И в какой-то момент вижу перед собой сияющее лицо баронессы д’Атерн.

Чему она радуется – непонятно. Поэтому хмурюсь, представляю себя на ее месте и наконец догадываюсь:

– Долго?..

Язык шевелится с большим трудом, поэтому добавить «…я был без сознания» не получается.

Мэй понимает и так:

– Двое суток…

М-да… Видимо, зацепило неслабо.

Закрываю глаза. Пытаюсь пошевелить конечностями, чтобы почувствовать, куда именно. И почти глохну от возмущенного рева:

– Не дергайся – руки-ноги на месте!

Это – не Мэй. Наверное, та самая Сита.

Шевелиться перестаю – ей, если она, конечно, лекарь, виднее. Потом открываю глаза и вопросительно смотрю на склоняющуюся ко мне хейсарку.

Она пальцами касается моего горла, некоторое время внимательно прислушивается к биению жил, удовлетворенно хмыкает и отрывисто бросает:

– Живот, нога, плечо, предплечье…

Соображаю я еще не очень, но все равно отмечаю, что, раз меня чем-то поили, значит, рана в живот не опасна.

Хейсарка тут же подтверждает мою догадку:

– По отдельности – ничего особо серьезного. Просто ты потерял очень много крови…

Благодарю ее взглядом, смотрю на Мэй и вдруг замечаю, что ее глаза воспалены, щеки – запали, а волосы не в магасе, а кое-как собраны в хвост.

– Не спала? Совсем? – одними губами спрашиваю я.

Хмурит брови – видимо, не понимает, что я пытаюсь сказать. Потом почему-то возмущенно вспыхивает, фыркает, подхватывает с табурета влажную тряпку и начинает вытирать мне лоб…

…Легкие, как перышко, и до безумия ласковые прикосновения заставляют забыть о слабости, болях в животе и тошноте. Я млею от удовольствия целую минуту. Или две. Потом слышу грохот открывающейся двери, рык Тарваза Каменной Длани и сжимаю кулаки: видеть кого-либо, кроме Мэйнарии д’Атерн, я сейчас не в состоянии.

Напрягаюсь я зря – меня тут же бросает в холодный пот, живот вспыхивает огнем, а перед глазами начинают мелькать серебристые пятна.

Некоторое время балансирую на грани потери сознания, потом, кажется, прихожу в себя и даже начинаю слышать торжественный голос одного из вломившихся:

– …рза, возвращаю тебе твое оружие!!!

Открываю глаза, жду, пока перестанут мелькать искры, вижу, как очень пожилой, но довольно крепкий и явно привыкший повелевать хейсар прикладывает ко лбу мой чекан, потом торжественно опускает его на протянутую Тарвазом белую шкуру и уже вместе с ней кладет оружие на стол, стоящий в центре комнаты.

– У-уэй! У-уэй!! У-уэй!!! – троекратно рявкают горцы, убирают вскинутые над головой Волчьи Клыки обратно в ножны и, кажется, пытаются обступить мое ложе.

Почему «кажется»? А потому, что в этот момент я опять соскальзываю на грань между реальностью и небытием и какое-то время слышу только обрывки отдельных фраз…

– …анатар Седобо…..рд на…..им шшат’или… – тот самый хейсар, который принес мой чекан.

– …вон! Все!! Неме… – это, должно быть, Мэй.

– …я только зако… – снова старец.

– …шиара, ты… – по-моему, Тарваз Каменная Длань.

Потом – еще один возмущенный вопль Мэй, стук сапог и скрип двери.

Теряюсь в наступившей тишине. Вглядываюсь в мелькающие перед глазами цветные пятна и слышу прерывающийся шепот:

– Кро-о-ом?…как?…льше нико…..щаю!

На всякий случай киваю. Чувствую прикосновение ко лбу чего-то теплого и влажного. Пытаюсь открыть глаза – и все-таки теряю сознание…